| |
ТЫ ВСПОМНИШЬ СО МНОЙ КАК ЭТО - ЛЮБИТЬ...
Самоубийства совершаются в плохую погоду. И чаще всего в то уныло-однообразное время года, когда идут затяжные дожди. Самоубийцы словно специально выбирают момент подавленного ненастьем настроения, чтобы уйти из жизни, превратив последующие за этим дни в понимание уже непоправимого для тех, кому они были дороги. Кошмар от случившегося начинает терзать близких им людей не сразу. Он обволакивает их сознание медленно, но неумолимо, как тьма, превращая отгоревшей закат в мрак ночи и не оставляя людям, шокированным жутью происшедшего, сомнений в том, что эта утрата уже навсегда. Сначала непостижимое разумом не укладывается в голове. Абсурд! - кричит мозг, словно сопротивляясь реальности, которая слишком трагична, чтобы её принять, уже свершившуюся и необратимую. Потом наступают страшные, тянущиеся бесконечно дни, сменяемые бессонными ночами, и из того круговорота полной безысходности никуда не деться. Вытаскивать человека из петли Андрею уже приходилось. Именно таким способом однажды свёл счёты с жизнью один из близких друзей. В тот злосчастный день Андрею позвонила его жена и, захлёбываясь в рыданиях, попросила как можно скорей приехать. Андрей нашёл её на грани помешательства и та, уже не плача, лишь исступлённо с недоумением повторяла: - Зачем он это сделал? Зачем? Обнаружившая мужа повесившимся, этой несчастной женщине было страшно представить что её ждёт, а едва совладающий с катастрофой рассудок, уже той нашёптывал дико звучавшее раньше и такое неумолимое теперь слово - вдова. - Зачем? - повторяла она в оцепенении, словно ожидая ответ от замолчавшего уже навсегда супруга и отца её ребёнка. Андрей, впервые попавший в подобную ситуацию, не знал что и делать. Успокаивать обезумевшую от свалившегося на неё горя женщину или, наоборот, дав ей выплакаться, хоть как-то помочь с телом? Ведь кто-то же должен был его снять и куда-то позвонить? Но куда? Врачу? В полицию? Оно - обмякшее, было по-особенному тяжёлым. Лицо уже мёртвого человека ещё не выглядело бесстрастным, как у покойника, и лишь полуприкрытые веки да вываленный наружу язык делали его страшной гримасой смерти. Эта мучительная для Андрея картина ещё долго оставалась у него в глазах, но постепенно выцвела, как старая выгоревшая фотография, долго висевшая на стене, весь день залитой солнечным светом. И вот опять. То же самое случилось с его подругой, с которой Андрей жил уже пять лет. Из них в последний год та, страдающая от эндогенной депрессии, несколько месяцев с недолгим перерывом провела в психиатрической клинике после двух попыток самоубийства. Два раза наглоталась таблеток, но слава богу, это было кому заметить и вовремя вызвать скорую. Откачали. На третий раз она выбрала петлю. Чтобы уже наверняка. Так Андрей остался один... Своё горе он переносил очень тяжело. Не находил себе места, не знал чем себя занять, чтобы отвлечься от грустных мыслей, с которыми засыпал и с которыми просыпался на протяжении почти трёх месяцев, пока не осознал необходимость новой связи. Впрочем, и той не хотелось, но инстинкт подсказывал, что для него она единственный путь, вступив на который, ему станет легче. Самоубийство трудно осмыслить и со свалившейся на Андрея трагедией нужно было жить дальше. Хоть как-то! Пусть не столь, как раньше, относительно беззаботно и не так же, наслаждаясь каждодневной рутиной, но по крайней мере, не оставаясь без никого в постели и не ужиная в одиночестве. Оно доканывало его тишиной в комнате, где прежде звучал голос, как оказалось, дорогой ему женщины. Ах, как ему недоставало её присутствия, ставшей уже близкой и необходимой. Как не хватало её заботы! Вроде бы и обыкновенной для супругов и привычной для них, но осязаемой неженатым Андреем постоянно, как великое благо. Всё время после похорон он без аппетита садился за свой надоевший ему однообразием меню ужин, подымал бокал "Риохи" за упокой и уже ничего не видел глазами, застилаемыми туманом от ещё не выплаканных до конца слёз. - Господи, пошли нужную мне женщину, - молился он, почти не надеясь встретить кого-нибудь, чтобы не полюбить опять, но наконец, забыться и успокоиться. "Риохи" в бутылке оставалось всё меньше, а слёз, текущих по его давно не бритым щекам, становилось всё больше, и лишь долгий протяжный вздох вырывался наружу из груди, из самой её глубины, исстрадавшейся и изболевшейся: - Господи... Андрей жалел свою сожительницу или, как в Америке принято называть женщин в этом статусе - "гёрлфренд", но больше уже жалел себя - жертву нежданно драматических обстоятельств. Иные далёкие от религии люди начинают верить в бога после определённых хороших событий с ними происшедших, видя в том господню награду за собственную непогрешимость. Или наоборот, после плохих ждут нечто позитивное, усматривая в том так необходимую им в данный момент волю провидения. Вера этих людей не глубока и чрезвычайно поверхностна, а потому их духовные метания представляют собой, скорее, обыкновенную благодарность счастливому, по их мнению, случаю, чем понимание, что с богом можно быть лишь навсегда. Да и не вера это вовсе. Именно так и произошло с Андреем, когда в его жизни появилась Галина, ставшая для него спасительной верёвочкой, ухватившись за которую, он старался выбраться из своего состояния нескончаемого уныния. "...Вот уж, воистину, божий промысел, - убеждал себя Андрей, нисколько не сомневаясь, что горячая молитва творит чудеса. Галина - его соотечественница и ровесница была тем типом женщины, которую он и хотел встретить. Фигуристая и выпуклая во всех нужных ему местах, она обладала требуемыми прелестями, столь привлекательными для Андрея. Роскошные бёдра, налитая грудь - словом именно та особа, с которой мужчина в его положении мог бы утешиться, предавшись простым плотским радостям. И наверное в том был определённый смысл выживания, заставляющий Андрея отвлечься, чтобы не сойти с ума от съедающей его печали. Галина не жеманилась, не кокетничала попусту, а была естественной и последовательной в той степени, чтобы без труда угадать в ней уверенную в себе женщину. Разведёнка, она во время первого свидания тут же поставила точки над "И", как бы очерчивая линии, за которые Андрею не следовало заходить. - Вот за эти буйки мы не заплываем, - со смехом произнесла Галина, как будто, наставляя его не совершать досадных ошибок, очевидно, имевших место в её взаимоотношениях с другими мужчинами, неосторожно теми совершёнными. Было ли это предупреждением Андрей толком не разобрал, но задумался потом, стоило ему уложить Галину в постель. Его горячая инициатива, изголодавшегося по женскому телу мужчины, нашла у неё не только должное понимание, но и отклик. И вообще, логическое для Андрея продолжение их встречи оказалось очень несложным и очень скорым. Настолько, что Андрей даже начал сомневаться кто кого туда уложил... Всё произошло без показного смущения со стороны Галины, иногда свойственного женщине в подобной ситуации, и даже без предварительного долгого поцелуя, как пролога к дальнейшему. Она сама разделась, оставив Андрею заботу лишь снять с неё нижнее бельё. Галина наверняка готовилась отдаться своему новому знакомому, подобрав для свидания соответсвующие трусики и лифчик. Чёрного цвета с кружевной отделкой, они соблазнительно оттеняли цвет её кожи. Наверное такое бельё имеется в интимном гардеробе у каждой женщины, в качестве летального оружия, бьющего без промаха и сражающего мужчины наповал? Галина вела себя раскованно и во время их близости. И если Андрей испытывал трепетное волнение, оказавшись после длительного перерыва в постели с женщиной, то Галина, по всей видимости, воспринимала происходящее спокойно и даже как-то отстранённо. Она словно играла с Андреем, то ли забавляясь, то ли примеряя его к своим нуждам, а какие они, судя по всему, Галина представляла достаточно ясно. Необычность этой женщины Андрей прочувствовал сразу, но не придал тому значения, полагая, что срок их знакомства слишком незначителен и обоим просто необходимо привыкнуть друг к другу. Прошёл месяц, пока Андрей начал замечать в поведении Галины некоторые незнакомые ему прежде особенности женской натуры. Во всяком случае, с подобными дамами он прежде дела не имел. Та показавшаяся ему отстранённость во время их первой близости стала теперь уже явной. Тело участвовало, но не душа. Да, предупредительность Галины в любовных утехах могла бы его порадовать, как любого мужчину, но она же и наводила на мысль о её природе. Готовность Галины исполнять эротические фантазии партнёра, казалось бы, не имела границ, но она же и настораживала. "... Что кроется за всем этим? - рассуждал Андрей, просыпаясь рядом с Галиной, никогда не прижимавшейся к нему во время сна. Она спала, как не спят влюблённые или любящие женщины, не говоря уже о том, что спящая Галина, отвернувшаяся от него, похоже, подсознательно не испытывала нежность к своему мужчине, то есть к нему. "...Неужели я ей нужен лишь на время, чтобы получить от меня только то, в чём и я поначалу нуждался в нашей связи? - думал Андрей, глядя на безмятежно раскинувшуюся во сне Галину. Ощущения этого свойства, не докучавшие ему до поры до времени, вдруг превратились в навязчивое желание разобраться не столько в себе, сколько понять с кем именно его свела судьба. - Галочка, - спросил он её однажды, - ты всегда была так холодна со своими мужчинами? На столь прямой вопрос Андрей отважился с некоторым опасением, но Галину он нисколько не смутил. Она невозмутимо посмотрела на Андрея, как бы не находя должной логики в его словах. - Холодна? - с удивлением переспросила Галина, - разве ты недостаточно мной обласкан? - Я не о том, - сформулировать свои мысли, а больше, тяготившие его сомнения Андрею было непросто. - Конечно же, ты хороша в постели, слов нет, но я чувствую, как ты держишь меня на расстоянии, что ли... Андрею не хотелось обидеть Галину затеянным им разговором: - Не обнимешь спонтанно, не прижмёшься без причины. - Не поцелуешь, - вздохнул он, - спишь, будто меня нет рядом с тобой. И наверное, предпочла бы, чтобы мы, вообще, спали бы раздельно? В разных комнатах? Сделал дело - слезай с тела? Я прав? Он испытывающее взглянул ей в глаза. - Ну скажи, что это не так! Развей мои досужие домыслы! - в порыве наигранного отчаяния воскликнул он. Галина продолжала невозмутимо ему внимать и Андрею вдруг стало очевидным, что его смехотворные претензии не столь важны для неё, как для него самого. - Знаешь, - продолжал он, - все эти случайные объятия вроде бы и пустяковые знаки внимания, но они очень много значат для чувственного мужчины. И если тех нет, ему их безумно не хватает. Ты понимаешь о чём я? Ночью Галина, вероятно, задетая неожиданно острым разговором, даже несколько раз куснула Андрея, предварительно возбудив его интимными прикосновениями. Её руки и язык были умелы и активны, но напрасно Андрей искал губы для поцелуя. Каждый раз Галина ловко уворачивалась, избегая этого, но продолжая быть изобретательной в своих ласках. Проделывала она их методично, словно совершая некий ритуал, способствующий её собственному удовольствию, ожидаемому каждый раз в постели с мужчиной. Андрею даже показалось, что Галина, всё же, не так уж и безнадёжно бесстрастна, однако это впечатление его обмануло, улетучившись, как высохшая утренняя роса под лучами уже пригреваемого солнца. Стоило Галине уснуть, как её объятия безвольно разомкнулись. Она, чуть похрапывая, повернулась на другой бок, чтобы, наконец, ничто не сковывало её движений и вынужденная лежать в неудобной позе. Так и проспала до самого утра. Даже от рук Андрея, охвативших её грудь и очевидно, мешавших ей, Галина тоже освободилась, как от пут. Скорей всего, ей были невдомёк ни долгий кожный голод, терзавший Андрея, ни прочие тактильные изыски, ни его недоумение по поводу отсутствия у неё должных зрелых инстинктов. Женщина может симулировать оргазм, но не любовь. Душа и тело изъяснятся на разных языках, а потому если совравшему телу ещё и можно с грехом пополам поверить, то душе, старающейся обмануть, никогда. Или мужчине нужно быть абсолютно слепым и глухим к своей интуиции - эдаким холоднокровным эмоциональным инвалидом с каменным сердцем. Галина не притворялась, не испытывая чувств, и не видела нужды их показывать, хотя бы за тем, чтобы сделать приятное мужчине, желанному ей в постели. Она и Андрей как бы обитали в разных сферах: Галина - сдержанная в эмоциях, он - переполненный ими, она противившаяся игре страстей, Андрей - не представляющий жить без их фейерверка. Неудивительно, что однажды он не выдержал и огорошил Галину предположением: - Мне почему-то кажется, моя милая девочка, что ты толком никогда и не любила. Прости за эту догадку, но случался ли когда-нибудь в твоей жизни человек, от присутствия которого у тебя, как писала Ахматова, беспомощно холодела грудь? Галина поначалу хотела отшутиться и даже рассмеялась, но вдруг стала серьёзной и неожиданно призналась: - Да, был. Мой первый в жизни мужчина. И уже решившись ничего более не скрывать, твёрдо добавила: - И он же причинил много боли. Так много, что один бог ведает как я ничего с собой не сделала. И рана на сердце так и не затянулась. Он бросил меня, закрутив роман с моей подругой. Заметь, с лучшей подругой. Хочешь спросить как у меня холодела грудь? Галина поджала губы и усмехнулась: - Холодела. Но от аборта и от долгой депрессии. Потом от таблеток от неё. Короче, беспомощность я испытала по полной программе. Обычная история, коих наверное не счесть. С тех пор лучших подруг у меня нет, а есть только друзья. Как ты. А ещё страх пережить такое снова. Не хочу! - Ну, а бывший муж? - Андрей растерялся от её слов, - мужа ты разве не любила? - Любила, не любила... Заладил. Он оказался самым достойным из всех моих кавалеров. Так сказать, стал победителем конкурса и получил главный приз. Но вот счастья с ним, увы, не сложилось. Тяготивший Галину разговор, она предпочитала закончить само иронией к существующему положению вещей: - Эх, Андрюшенька, жаль, что тогда ты мне не встретился. Кто знает, может быть я и предпочла бы ему тебя. Неожиданная откровенность Галины, пожалуй, многое объясняла: и её скупость на чувства, и осторожность, с которой она подходила к своим романтическим связям - настоящим и предыдущим, и даже некий прагматизм с её стороны в их взаимоотношениях. "...Ведь человек не получивший взамен то, что сам посвятил другому, разочарован? - рассуждал Андрей, перебирая в памяти немногословие Галины о её прошлом, - и разочарован это очень мягко сказано..." Спровоцированная им прямота Галины Андрея не пугала. Скорее, он сопереживал, как человек, которого тоже, в какой-то степени, предали, оставив совершенно одного. "...Ох, и не повезло же ей. А какого это носить в себе? Жить с таким грузом? Помнить!.." Чем больше Андрей думал о судьбе Галины, тем явней для него становились причины её латентной отчуждённости. "...Не обнимет никогда, не прижмётся, потому что у неё постоянно перед глазами тот? Его руки, его тело в сокровенные для неё моменты. Его поцелуи!.." Андрея, наконец, осенило. "...Так вот почему она такая!.." Теперь понять ощущения Галины Андрею не составляло труда. Ведь и его терзали подобные видения, и он лишился той, которую любил, и его, по сути дела, бросили... Галина же после того памятного разговора не подавала вида и вела себя так, как будто они и не касались неприятной ей темы. Однако теперь Андрей всё чаще и чаще замечал в её взгляде всполохи тепла, сокращавшие, пусть даже на самую малость дистанцию, существовавшую между ними прежде. В остальном же настроение Галины особо не изменилась. И не особо тоже. Она оставалась так же, как и раньше спокойной и ни разу не перешагнула какой-то очерченный в её сознании рубеж, сдерживающий любые сильные эмоции. По-прежнему не давала волю чувствам и лишь в постели раскрепощалась ровно настолько, сколько желала того сама. И по-прежнему воздвигала символические для себя границы, которые по её прихоти существовали и для Андрея. Те же поцелуи в губы, которым она противилась. Андрей уже и не пытался сделать это, осознав тщетность своих нежных устремлений. А многие из замечаний Галины в их первую встречу ныне уже обрели определённый смысл, хоть и звучали в тот раз, как каприз и не более. - Девушка не любит целоваться, - раздеваясь, сразу же предупредила Галина тогда, чем совершенно не обескуражила Андрея, изнывающего в ту минуту от томившего его желания. Но теперь отказ от столь естественной для любовников ласки лишал его полноты ожидаемых ощущений. Ну как это не слиться устами во время апогея близости? Для чувственного мужчины такая противоестественная преграда - это нонсенс! О близком человеке знают ровно столько, сколько хотят знать. Наверное потому у близких людей и нет друг от друга секретов? Андрей иногда задавался вопросом - а что их связывает с Галиной? Спрашивая себя о том, по прошествии уже достаточно долгого времени, проведенного с ней вместе, он не находил ответа. "...Постель и только? Или всё-таки мы нужны друг другу - оба жертвы фатальных обстоятельств? Свою чашу несчастий каждый испивает до дна лишь с той разницей, что одни по глотку и часто, а другие залпом и разом. Ведь если бы не та роковая петля моей любимой и не измена любимого Галины, наши жизни никогда и не соприкоснулись бы. А это значит, что судьба милостиво подкинула нам шанс обрести друг друга и не оглядываться на печальное для каждого из нас прошлое?.." Вместе Андрей и Галина не жили, а лишь встречались у каждого на их территории - то она у него, то он у неё. Да и планов совместных не строили. Их связь не была временной, но и назвать её прогрессирующей к постоянству тоже не существовало реального повода. По сути дела, каждый из них пребывал в том состоянии, когда человек не задумывается о будущем, а ценит то настоящее, которое его пока устраивает. И менять что-либо в своей жизни, надеясь на лучшее, ни Галина, ни Андрей не собирались, уже давно усвоив, что потеря иллюзий тем и хороша, что приносит в душу мир и покой. И всё же тот нечаянный разговор не прошёл для них бесследно. Оба думали друг о друге и оба уже понимали, что они не только постельные партнёры. И если Андрей не видел для себя препятствий к сердечной привязанности, то Галина ещё колебалась. Развязкой послужила его короткие, но очевидно, необыкновенно важные для неё слова, которые он с жаром прошептал ей в минуту их близости: - Ты вспомнишь со мной как это - любить. Я очень хочу, чтобы ты вспомнила. И я обещаю, что ты обязательно вспомнишь... Галина, услышав это, разрыдалась. Она не смущалась своих не сдерживаемых слёз и её губы, уставшие от долгого одиночества, впервые за долгое время тут же жадно впились в его. В эту ночь Галина заснула в объятьях Андрея и уже не могла от него оторваться. И ей больше не мешали его руки, охватившие её грудь. Она чувствовала как от их нежных прикосновений пульсирует кровь, а по телу разливается счастливая нега. А ещё она ощущала как ей безумно хочется быть с ним. Уже навсегда. Ну что тут сказать? Да уж, любовь, как незваный взбалмошный гость - приходит без приглашения...
|
|
