| |
Стальная женщина
Тосты за здоровье и творческие успехи Нины Михайловны Фонштейн ее друзья и сотрудники по обе стороны океана формулируют примерно одинаково. - За самую энергичную женщину Москвы и Московской области! - За самую деловую бизнес-вумен штата Индиана и прилегающей чикагщины! Нина окончила Московский институт стали и сплавов и посвятила многие годы своей жизни изучению и разработке широкой гаммы листовых сталей для автомобилей. Изготовленные из этих сталей детали - как и весь автомобиль, - постепенно приобрели прочность, позволяющую увеличить безопасность пассажиров при меньших толщине, весе, потреблении горючего и при достаточной пластичности, позволяющей штамповать из них изделия сложной конфигурации. Нина с ее командами сначала в Москве, а затем в США с честью выполнили эту задачу, не только разработав, но и внедрив эти стали в автомобильное производство России, США, Бразилии для практически всех производимых там автомобилей -американских, японских, корейских и немецких. Мы дружили с института и с уважением называли её хвастушкой, потому что ей всегда было чем похвастаться. И я восхищалась её энергией, работоспособностью и коммуникабельностью, понимая, какую титаническую ношу взвалила на себя эта хрупкая женщина с мужским характером. В Америке ранее она жила на южных дюнах озера Мичиган, поближе к своему металлургическому царству. Сегодня мы встретились в ее уютной квартире на высоком этаже небоскрёба, из окна которого открывается потрясающий вид и на озеро, и на наш красавец Чикаго. Я прошу её рассказать о своей нелёгкой, но захватывающе интересной жизни по обе стороне океана. И при этом не очень скромничать. - Я очень везучий человек. Встречаясь с огромным количеством людей - уникальными руководителями, учителями, учениками. Всё началось с главного инженера завода электронной промышленности, где я проработала 7 лет. Наум Абрамович Иосис был талантливый изобретатель, лауреат Государственной и Ленинской премий, человек яркий и остроумный. Я очень многому у него научилась: широте взглядов, открытым научным контактам. Он разрешал совместные работы с другими институтами, без каких-либо попыток скрывать свои результы от партнеров. Держал двери своего кабинета всегда открытыми, никогда не выслушивал односторонние жалобы, требуя повторить их в присутствии "обвиняемого", что всегда заканчивалось разрешением конфликта. Он поощрял молодежь, и через 3 года мне дали характеристику для поступления в вечернюю аспирантуру. У моего научного руководителя диссертации Владимира Иосифович Саррака я тоже научилась многому, чуть ли не копируя его подход в будущих взаимоотношениях со своими аспирантами. С самого начала он поставил мне четкую задачу, отметил состояние вопроса, указав зависимости и взаимосвязи, которые я должна была установить. Я старательно работала, следуя его чётким подсказкам, защитила кандидатскую диссертацию. И тут начались мои шараханья. Как это ни смешно, у меня создалось ощущение, что на заводе кандидату наук делать нечего, надо подаваться в науку. Понятно, что при моих анкетных данных и с моими претензиями шансов найти такую работу было маловато. И тут помогла советская дурость под названием соцобязательства. Кафедра металловедения вечернего металлургического института обязалась выпустить ко дню рождения Ленина альбом с рентгенограммами. Никакого опыта в этой области у меня не было, но осмелиться на этот сомнительный шаг меня подвигли слова коллег: "Мы все о вас думаем одинаково: за что возьмётесь, то и сможете", - и всю жизнь эта фраза вела меня. Иногда на ненужные подвиги. Правда, с годами я научилась не браться за то, что мне не по силам. Но все-таки главным всегда было стремление выполнить обещанное. А дальше, когда меня уже наняли, выяснилось, что на кафедре не было не только специалиста-рентгенолога, но и самого рентгеновского аппарата. Но я уже загорелась энтузиазмом: на свалке нашла какой-то старый прибор, где-то выпросила трансформатор, работала в подвале, позже натаскивая туда новое оборудование и осваивая новые методики. К ленинскому дню атлас был готов. Резонанс об оборудовании и испытаниях, проводимых нашей подпольной лабораторией, был велик и меня взяли в семью института качественных сталей ЦНИИ черной металлургии. С целью оснащения вновь создаваемой лаборатории фундаментального металловедения. Где с энтузиазмом работали молодые выпускники вузов, мечтающие о кандидатской диссертации как единственным способе как-то поднять зарплату. А я не то, чтобы мечтала, я была запрограммирована на докторскую. Потому что была младшей дочерью младшего брата в семье, где уже было 5 докторов наук. И при семейных встречах все родственники непременно вспоминали о моей золотой медали в школе и дипломе с отличием в институте, интересуясь, когда же я стану доктором. Опять же везением было то, что директор нашего института откуда-то привёз информацию о новом поколении автомобильных сталей, которыми институт не занимался, и наудачу отдал эту тематику мне, и я со своим врождённым энтузиазмом начала читать литературу и думать, что делать дальше. На фоне интересных производственных экспериментов, в основном в Японии, я пыталась найти структурные закономерности, которые бы помогли понять, как улучшать свойства этих сталей. Под эти задачи директор охотно "доверял" мне своих аспирантов, а потом я получила право и сама их набирать. Внедрять что-то было трудно, но намеченные задачи были успешно решены. Я защитила докторскую; со временем 16 "чужих" и моих учеников - кандидатские. Мы стали отдельной лабораторией. И тут... произошёл облом всего того, что помогало двигать науку в советское время. Кончилось бюджетное финансирование, на котором держался институт; уменьшились договорные деньги от наших постоянных партнеров из металлургии и автопрома. ВАЗ платил нам "Жигулями", КАМАЗ - грузовиками. Я устала быть добытчиком денег. Об отъезде долго не думала, пока была интересная работа. Но у меня в Америке был сын и внуки, которые от приезда к приезду меня уже не узнавали. И когда я получила предложение от американской фирмы "ArсelorMittal", производящей автомобильные стали, в 1998 г. мы с мужем переехали в США. С ощущением, что меня ждет интересная работа, я начинала в группе из 4-х человек, из которых, к счастью, двое были моими московскими аспирантами. Надо сказать, что "ArсelorMittal" - это международная многопрофильная металлургическая компания со своим исследовательским центром на полторы тысячи сотрудников и заводами по всему миру. Я вошла в шестерку избранных экспертов. Это были интересные, волнующие и творческие годы... С какими автомобильными компаниями вы работали? - В Америке это известная американская тройка: Форд, Дженерал Моторс, Крайслер и, конечно, японские Хонда и Тойота. Причем Тойота была самым требовательным заказчиком, и у нас сложилось мнение, что если что-то подошло для Тойоты, то подойдёт всем. В Бразилии тоже находятся 3 завода нашей компании, и двое моих бразильских аспирантов защитили там кандидатские диссертации. Нина, твой жизненный путь впечатляет. И мне интересно, чем отличается организация науки в России и в США? - Мне обидно об этом говорить. В советское время, работая в исследовательском институте, я бегала в поисках заказчиков, доказывая автомобилистам необходимость применения более прочных сталей, а металлургам, что на базе наших данных они уже могут их делать. Здесь всё наоборот. Сначала задача от автомобилистов и сроки ее необходимого исполнения. Работая непосредственно в промышленности, мы были напрямую привязаны к проблемам наших потребителей. Отличное оборудование; много техников, которые выполняют функции наших инженеров; квалификация приходящих к нам кандидатов наук (PhD) намного выше. Помнится, тебе не очень хотелось уходить на пенсию. - Да, отдыхать еще не хотелось, и в США нет ограничений по возрасту, но вдруг возникло чувство, что я уже всё сделала, что могла. Ушла на пенсию я с позиции начальника секции автомобильных материалов в 2016 г. В Америке не существует бумажных грамот. На отраслевой всеамериканской конференции, которую мне поручили открывать своей лекцией, мне выдали, как принято здесь, большую деревянную доску с надписью: "За вклад в науку". Это приятно. Но ежегодные поздравления с днем рождения или с Новым годом от моих московских "ребят" с признательностью за те годы, что мы провели вместе, греют больше... Человек действия, Нина Михайловна продолжает свою активную деятельность. После научных монографий она опубликовала мемуары "Моя Наша жизнь", где описала типичный для еврейки - для той Нашей жизни - путь преодоления привычных тогда (?) преград и становления личности не благодаря, а вопреки. И книгу "Привет из Чикаго. Перевод с английского на русский и обратно", в которой не ставит оценки, а сравнивает то, что поддается сравнению. Обе представлены на ее сайте www.fonstein.com и библиотечном litres.ru. Нина проявила необычайную силу характера и при свалившихся на нее испытаниях горем. Почти полгода была она прикована к постели, но выстояла. И в этом ей помогла литературная деятельность. На указанном сайте помещен сборник воспоминаний о ее рано ушедшей внучке "Жила была девочка", а на днях она закончила работу над книгой "Все о Нем" - о внезапно скончавшемся сыне Михаиле Фонштейне, достойном человеке и талантливом микробиологе, которого школьные друзья и коллеги называли звездой. Активная жизненная позиция и твёрдый дух помогают Нине выстоять в этой жизни и украсить ее пусть небольшими, но прекрасными человеколюбивыми подвигами.
|
|
