Едва не самым поразительным аспектом войны против терроризма является то, что Западная Европа за редкими исключениями фактически выступает в роли союзницы террористов. Европейская печать с нескрываемым злорадством расписывала трудности, с которыми сталкивались Соединенные Штаты в Ираке, даже не считая нужным скрывать, за кого она болеет в этом матче. А об Израиле и говорить нечего - американцам невозможно даже представить себе степень остервенения просвещенной Европы в отношении крохотного еврейского государства.
Европейское общественное мнение отлично информировано о том, что происходит на Ближнем Востоке. Все факты на поверхности: культ терроризма с жертвоприношениями детей, марширующих с муляжами поясов шахидов под восторженные клики своих родителей; гонения на евреев и христиан (до недавних пор подавляющее большинство арабских эмигрантов в Америку составляли ливанские христиане, спасавшиеся от неприкрытого геноцида со стороны мусульманских братьев по крови); разруха и беспредел на палестинских территориях; беззастенчивое разграбление палестинскими властями сотен миллионов долларов, отпускаемых Европой на цели развития; утопающая в роскоши верхушка и бьющееся в нужде простое население. И во всем этом виноват... Израиль!
По всей Европе катится волна антисемитизма, который его адепты уже не считают нужным прикрывать фиговым листком антисионистских лозунгов. С телевизионных экранов, газетных страниц и университетских кафедр, как из рога изобилия, непрерывно сыплются проклятия в адрес Израиля и его патрона - Америки.
А ведь так было не всегда. До конца 60-х годов престиж Израиля среди европейцев стоял необычайно высоко. Маленькое государство, героически сражавшееся с враждебным окружением, вызывало восхищение, газеты, захлебываясь, восторгались эпическими подвигами Армии обороны Израиля и легендарного Моссада. И вдруг, как по мановению жезла волшебника, все изменилось. Шестидневная война и Война Судного Дня разрушили представление об Израиле как о жертве, со всех сторон теснимой превосходящими силами безжалостного противника.
Вместо этого еврейское государство преобразилось в европейском сознании в военного исполина, в региональную сверхдержаву, способную легко сокрушить любую комбинацию сил противника. Израиль перекочевал из лагеря "жертв угнетения" в стан "угнетателей". В какой-то степени эту трансформацию можно объяснить присущим "прогрессивной" общественности хроническим чувством вины перед униженными и оскорбленными, которое побуждает ее инстинктивно защищать "слабых", в частности, брать сторону палестинского Давида в противостоянии с израильским Голиафом.
Но откуда такое фанатичное озлобление? Почему особенную ярость в Европе вызывает союз Израиля с США? И почему в Европе на всех углах трубят, что опасность для мира исходит не от исламского джихада, а от Америки и Израиля? Неужели кто-либо всерьез верит, что единственный кошмар, который мешает европейцам пребывать в сладкой спячке, это американо-израильский империализм? Нет, конечно. Как ни велик соблазн приписать политику Европы умственной неполноценности ее лидеров, приходится признать, что они руководствуются вполне рациональными соображениями. Очевидно, что в европейских столицах боятся лишь того, что оказываемый Америкой и Израилем отпор джихаду навлечет гнев террористов на Европу, которая давно перестала им сопротивляться.
Этот страх имеет давние и глубокие корни. Известная специалистка по истории Ислама Бат-Йеор убеждена, что Европа пала жертвой "синдрома зимми" - исторически сложившегося приниженного статуса иноверцев - христиан и евреев - под властью мусульман. Европа без борьбы покорилась исламу, причем соответствующий инструментарий был создан около 40 лет назад по инициативе Франции, заявила Бат-Йеор на семинаре, организованном в 2003 году во французском Сенате. Вот суть ее выступления:
В начале 70-х годов прошлого столетия французы разработали в общих чертах план симбиоза Европы с арабским миром, благодаря чему Европа - и в первую очередь, конечно, Франция - рассчитывала обрести достаточный политический вес и влияние, чтобы на равных конкурировать с США, и заодно заручиться бесперебойными поставками ближневосточной нефти - залогом ее экономического преуспеяния. Во избежание излишнего шума новая политика была оформлена в виде неформальных договоренностей в рамках невинно звучавшей инициативы - "Евро-арабский диалог".
В 1974 году в Париже была создана Парламентская ассоциация евро-арабского сотрудничества с задачей руководить укреплением связей между Европой и арабским миром во всех аспектах - финансовых, политических, экономических, культурных и иммиграционных. Этой организации покровительствовали главы правительств и министры иностранных дел стран Европейского экономического сообщества (ЕЭС) в тесном контакте со своими коллегами из арабских стран, а также с представителями Европейской комисссии и Лиги арабских государств
Эта стратегия, нацеленная на создание пансредиземноморского евро-арабского квазигосударственного объединения, обеспечивающего свободное движение людей и товаров в своих пределах (Бат-Йеор назвала его Еврабией), также была положена в основу иммиграционной и культурно-просветительской политики Европейского сообщества (ЕС) в отношении арабов. На первом саммите "Евро-арабского диалога", проведенном в 1975 году в Каире, был достигнут целый ряд соглашений о распространении и поощрении в Европе учения ислама, арабского языка и культуры посредством учреждения в главных европейских городах арабских культурных центров. За ним последовали другие соглашения, предназначенные укрепить евро-арабский культурный, экономический и политический симбиоз.
Несмотря на свое положение младшего партнера, которое им отводили французские стратеги, и ясное сознание того, что одолеть Израиль силой оружия у них шансов нет, и потому нужно искать поддержку политических союзников, арабы легко разгадали замысел Парижа и выставили целый ряд требований в качестве условия своего участия в антиамериканском проекте:
* Европа проводит независимую и антагонистическую политику по отношению к Соединенным Штатам;
* Европа признает существование "палестинского народа" и законность цели создания "палестинского государства";
* Европа поддерживает Организацию освобождения Палестины;
* Европа признает Ясира Арафата единственным законным представителем "палестинского народа";
* Европа разделяет цели исторической и политической делегитимизации Израиля, его отката до границ, не могущих обеспечить его безопасность, и арабизации Иерусалима.
Вот где следует искать истоки скрытой войны против Израиля, ведущейся Европой посредством экономических и академических бойкотов, разнузданной кампании очернения и демонизации в печати, распространения антисионизма и антисемитизма.
На протяжении последних четырех десятилетий между странами Европейского экономического сообщества (а затем Евросоюза), с одной стороны, и членами Арабской лиги, с другой, было заключено немалое число неофициальных соглашений, в русло которых была пущена культурно-политическая эволюция Европы. Бат-Йеор называет лишь четыре наиболее примечательных из них:
* Европейских должностных лиц, имеющих дело с арабскими иммигрантами, будут в официальном порядке учить бережному и чуткому отношению к культуре, обычаям и нравам иммигрантов;
* Арабские иммигранты останутся под контролем своих бывших стран и будут подчиняться их законам;
* Учебники истории в Европе будут переработаны с участием арабских историков, которые, естественно, рассматривают, скажем, битвы при Пуатье и Лепанто или испанскую Реконкисту несколько в ином плане, чем до сих пор было принято в Европе;
* Преподавание арабского языка, арабской и исламской культуры в европейских школах и университетах будет отдано на откуп арабским педагогам.
На политическом фронте Европа привязала себя к арабской колеснице, чем и объясняется ее позиция в войне против терроризма. Как может Европа осуждать джихадистскую культуру, если на протяжении стольких лет она делала все возможное для подпитки джихада утверждениями, будто истинная опасность исходит не от исламотеррористов, а от тех, кто им сопротивляется.
На фронте культуры произошла кардинальная ревизия истории, начавшаяся в 70-х годах в европейских университетах и ратифицированная Парламентской ассамблеей Совета Европы в сентябре 1991 года на заседании, посвященном "вкладу исламской цивилизации в европейскую культуру". Ее подтвердил в речи, произнесенной 8 апреля 1996 года в Каире, президент Франции Жак Ширак. Подтвердил ее и президент Европейской комиссии Романо Проди, учредивший "Фонд поощрения диалога культур и цивилизаций", перед которым была поставлена задача взять под контроль все, что говорится, пишется и преподается в пределах Евросоюза в отношении нового континента "Еврабия" в составе Европы и арабских стран.
Французы рассчитывали, опираясь на арабов, возродить свою былое имперское величие и вернуть Парижу былую роль центра мировой политики. Но они переоценили свои силы и недооценили своих новых союзников. На практике их стратегия обернулась тем, что ворота Европы, запертые с конца XXVIII столетия, были широко распахнуты перед мусульманами. И те не замедлил воспользоваться открывшейся перед ними исторической возможностью.
"Зиммизация" Европы началась с подрыва ее собственных ценностей и замещения ее истории исламским вариантом, построенном на романтическом мифе о земле "Эль-Андалус" (мавританская Испания). Еврабия приняла мусульманскую концепцию истории, которая трактует ислам как освободительную и миролюбивую силу, а джихад - как "справедливую войну". В этой войне повинны не те, кто ведет джихад, а те, кто осмеливается ему сопротивляться, в частности, Америка и Израиль.
"Нельзя позволить Европе продолжать верить в то, что ее культура коренится в иудео-христианской традиции", - пишет один из главных идеологов исламизации Европы швейцарец Тарик Рамадан (внук основателя организации "Братья-мусульмане" Хассана аль-Банны). Стоит ли удивляться яростным нападкам европейцев на Джорджа Буша, этого "деревенского олуха", открыто заявлявшего о своей приверженности именно этой "замшелой" традиции?
Конечно, не следует думать, будто у проблемы исламизации Европы существует лишь одно - политико-идеологическое - измерение. Погрязшая в роскоши и лени, напуганная перспективой надвигающегося демографического коллапса Европа всячески поощряла приток мусульманских иммигрантов, готовых выполнять черные работы, на которые среди местных получателей щедрых пособий по бедности в странах всеобщего благоденствия охотников уже не находилось. По какой-то непонятной причине европейским мыслителям и в голову не приходило, что мусульмане не будут вечно мириться с участью граждан второго сорта. Разве само слово "ислам" не означает "покорность"? Верно, означает, но отнюдь не всякую покорность, а только воле Аллаха.
Законы политики неумолимы - по мере роста численности электората возрастает его вес и влияние, громче звучит его голос, жестче предъявляемые им требования. И наступает момент, когда процесс приобретает необратимый характер. Не успела Европа опомниться, как в ее сердце образовалось огромное, стремительно растущее мусульманское меньшинство - энергичное, кипящее злобой и ненавистью, категорически отвергающее принцип ассимиляции, вооруженное четкой целью, подстегиваемое своими оголтело радикальными духовными наставниками.
А иммунная система Европы, скованной собственными законами и представлениями о веротерпимости, парализованной чувством вины перед нищим Третьим миром, утратившей веру в Бога и полностью изуверившейся во всех своих исторических ценностях, ослабла настолько, что лишилась сопротивляемости. Политики, задумавшие евро-арабский симбиоз, фактически лишь ратифицировали неумолимые процессы, развивавшиеся помимо них.
История учит, что великие империи и культуры обычно гибнут не под ударами извне, а как результат собственного разложения - варвары лишь приканчивают их. Во времена ганнибаловых походов Рим, казалось, был обречен, враг стоял у самых ворот "Вечного города", римские армии терпели поражение за поражением. Но Рим с населением в 4 миллиона проявил несокрушимую силу воли и после каждого нокдауна находил в себе силы вновь подняться, выставить в поле новые легионы и продолжать борьбу. И могучий Карфаген дрогнул, Ганнибал был отозван из Италии.
Но если для Карфагена война на этом закончилась, для римлян она только начиналась. Они переправились вслед за отступающим Ганнибалом в Африку, разгромили его войско, сравняли Карфаген с землей, вспахали пепелище и засеяли его солью - чтобы на этом месте никогда ничего уже не могло бы вырасти. Решающим фактором в исходе войны была духовная стойкость, железная решимость и готовность к любым жертвам во имя победы, чего бы она ни стоила. Прошло шесть столетий. Население Римской империи выросло в 10 раз, но императорам уже не удавалось найти добровольцев, готовых встать на защиту отечества, и пришлось нанимать варваров для защиты от них же. Результат известен. Однако историософские размышления уводят нас далеко за рамки нашей темы. Вернемся к лекции Бат-Йеор.
Синдром зимми, поясняет она, это не просто подчинение без борьбы, даже не капитуляция. У зимми деформируется как индивидуальная, так и коллективная психология. В индивидуальном плане для этого синдрома характерен глубокий уровень дегуманизации. У человека, обреченного на пассивное прозябание, в результате ощущения постоянной угрозы своему существованию развиваются чувства бессилия и зависимости, раболепие и льстивость. Угнетенный и дискриминируемый, он относится к себе подобным с презрительной, осуждающей, саморазрушительной ненавистью, интенсивность которой варьирует в соответствии со степенью его стремления к ассимиляции с доминантной группой.
Основные характеристики синдрома зимми связаны с психологическим процессом унижения человеческого достоинства. Низведенный до зависимого существования в обстоятельствах, способствующих его физической и моральной деградации, зимми в своих собственных глазах - обесцененное человеческое существо. Он не видит иного выбора, кроме как превратиться в сознательный инструмент своего собственного разрушения. Человеческая свобода, направленная против самое себя, - наиболее трагичный пример отчуждения личности.
На практике в сегодняшней Европе это означает самоидентификацию с угнетателями, принятие ценностей, ведущих к собственному уничтожению. Вот откуда появились все классические симптомы синдрома зимми в современном европейском варианте: идеологические ландскнехты, предлагающие свои услуги воинам джихада; традиционная дань с иноверцев - джизья, - уплачиваемая европейскими зимми в надежде обрести призрачную безопасность; предательство своего собственного народа; угодничество и льстивость по отношению к новым мусульманским господам; особая ментальность и социально-политическое поведение, предназначенные обеспечить выживание людям, которые добровольно превратили себя в заложников исламизма.
Зимми - низшие существа, безропотно сносящие унижения и издевательства со стороны агрессоров. Те же пользуются полной безнаказанностью, которая только подстегивает их ненависть и усиливает в них ощущение своего превосходства, гарантированное презираемыми ими законами. Синдром зимми, стремительно распространяющийся по Европе, порождает атмосферу злобы и ненависти, разгул преступности в отношении немусульман и расцвет культуры, ввезенной из арабских стран вместе с "палестинизмом" - новой европейской субкультурой, возведенной до уровня официального культа Евросоюза.
Самое интересное это то, с каким упорством Европа отворачивается от реальности. Мусульман можно обвинять в чем угодно, но только не в лукавстве - они и не думают скрывать своих истинных намерений. Нескончаемый поток эмигрантов из стран Ближнего Востока и Северной Африки - отнюдь не случайное явление, а продуманная стратегия покорения Европы. Идеологи исламизма рассчитывают менее чем за столетие достигнуть того, что мусульманским армиям не удалось за тысячу лет. В качестве примера можно привести декларацию Организации Исламская Конференция (ОИК), принятую в Лахоре в 1975 году, где была прямо поставлена задача превратить эмиграцию мусульман в Европу в орудие достижения демографического господства.
Годом ранее бывший президент Алжира Хуари Бумедьен заявил не где-нибудь, а с трибуны Генеральной ассамблеи ООН: "Недалек тот день, когда миллионы наших людей покинут южное полушарие и переберутся в северное полушарие. Они явятся не как друзья, а как завоеватели. Их оружием будут дети, лоно наших женщин - кузница нашей победы". С тех пор имамы на каждом углу твердят европейцам: "Благодаря вашим демократическим законам мы вторгнемся к вам; благодаря нашим законам шариата мы покорим вас". Но те предпочитают не слушать. Если закрыть глаза и зажать уши, может быть, опасность сама по себе минует? Если бы только эти проклятые американцы и израильтяне не мутили воду?!
Семинар, на котором выступала Бат-Йеор, назывался "Возвращение духа Мюнхена". В 1938 году Франция и Великобритания, обескровленные чудовищными потерями в Первой мировой войне, на саммите в Мюнхене отдали Чехословакию на съедение гитлеровской Германии в надежде избежать нового всеевропейского конфликта. С тех пор термин "дух Мюнхена" употребляется для характеристики политики государств и народов, отказывающихся противостоять угрозе, стремящихся достичь мира и безопасности путем умиротворения и подлаживания к преступникам, а иногда даже активного содействия им. Но Бат-Йеор считает, что название семинара неоправданно оптимистично, ибо, по ее мнению, Европа пошла гораздо дальше "Мюнхена".
Мюнхенское совещание состоялось, когда война еще не была объявлена. Сегодня же война полыхает повсюду. В Мюнхене просматривалось хоть какое-то будущее, в том числе даже с возможностью военного сопротивления, предусматривался выбор. В нынешней ситуации выбора нет, ибо Европа отрицает налицие угрозы джихада и усматривает единственные источники опасности в США и Израиле. В европейских СМИ ведется пропагандистская кампания против Большого и Малого Шайтанов (так мусульмане шельмуют Америку и Израиль) - это настолько легче и безопаснее, чем открыть глаза и увидеть мир таким, какой он есть. И ведется эта кампания оружием трусости: диффамацией, дезинформацией и коррупцией продажных политиков.
Во времена Мюнхена не исключалась возможность сражений, может быть, даже победоносных. Во всяком случае Франция готова была обороняться от Германии Линией Мажино. В сегодняшней Европе ни о каких баталиях речи не идет. Европа уже сдалась без борьбы на милость победителя. В Мюнхене Франция по крайней мере не отказалась от своей культуры, не признала господства германского начала в своей истории, не провозгласила, что германская цивилизация лежит у истоков ее собственной культуры. Синдром зимми, который сегодня ослепляет Европу, не был навязан ей извне. Он стал результатом сознательной политики, добровольно выбранной и систематически проводившейся в жизнь на протяжении последних 40 лет.
Известный историк ислама Уильям Монтгомери Уотт, описывая искоренение христианства в странах, завовеванных Исламом, в своей книге "Былое великолепие Ислама" писал, что "в том, что произошло, не было никакого драматизма; это была тихая смерть, медленное угасание". Но Бат-Йеор убеждена, что Монтгомери Уотт ошибается. На самом деле долгая агония христианства под властью ислама была чрезвычайно болезненной и трагической, как красноречиво свидетельствуют события хотя бы минувшего столетия - геноцид армян и греков в Турции, гонения на христиан в Ливане, систематическое истребление христиан и анимистов в Южном Судане, наконец, неумолимый арабский джихад против Израиля. Зато к Европе его фраза о "тихой смерти, медленном угасании" подходит как нельзя лучше. Исламистские сайты рисуют кривые демографических трендов и со смаком подсчитывают, когда зеленое знамя Пророка взовьется над той или другой европейской страной. Для них единственный вопрос - где будет проходить граница нового халифата.
В 1683 году громадная армия турецкого султана Мехмеда IV осаждала Вену. Австрийцы под командованием принца Евгения Савойского сражались отчаянно, однако силы их таяли, и с каждым днем надежда на спасение становилась все призрачнее. Но когда турки уже готовились торжествовать победу, им в тыл ударила конница подоспевшего в последний момент польского короля Яна Собесского. Тысячелетняя экспансия ислама в Европе была остановлена, мусульманская волна опала и стала откатываться назад. Прошло три столетия, и история повторяется - вновь судьба Европы висит на волоске, вновь орды диких варваров осаждают ее древние города. Но только на сей раз исход борьбы предрешен. Чудесному спасению придти неоткуда.
. . .
И что же ждет Европу? О грядущей судьбе колыбели великой цивилизации легко составить себе представление на основании короткой речи, произнесенной в 1899 году молодым Уинстоном Черчиллем. Будущий премьер-министр Великобритании, которому тогда было 24 года, с присущим ему красноречием и пророческой прозорливостью описал, что из себя представляет ислам:
"О, какое кошмарное проклятие уготовало магометантство своим приверженцам! Фанатичному исступлению, столь же опасному в человеке, как водобоязнь в собаке, сопутствует пугливая апатия фатализма. Ее последствия налицо во многих странах. Повсюду, где правят или живут последователи Пророка, царят бездумная расточительность, хозяйственная безалаберность, коммерческая вялость и незащищенность собственности.
Низменная чувственность лишает такую жизнь благородства и утонченности, залог ее достоинства и святости. Тот факт, что по магометанскому закону каждая женщина должна принадлежать какому-то мужчине в качестве его абсолютной собственности как дочь, жена или наложница, будет препятствовать окончательному искоренению рабства до тех пор, пока исламская вера не утратит своего могущества.
Отдельные мусульмане могут являть великолепные качества, но их религия парализует социальное развитие своих адептов. Более косной силы в мире не существует. Магометантство отнюдь не отжило свое. Это воинственная вера, проникнутая миссионерским пылом. Она уже распространилась по всей Центральной Африке, повсюду порождая бесстрашных воинов, и если бы христианство не покоилось в могучих руках науки, которая защищает его от агрессивных поползновений магометантства, цивилизация современной Европы, вероятно, пала бы, как пала цивилизация древнего Рима..." (The River War, 1-е издание, т. II, стр. 248-250 Лондон).
Вместо послесловия: Эта статья была впервые напечатана много лет назад, но, как мне представляется, за прошедшие годы она нисколько не утратила своей актуальности. Наоборот, описанные пагубные тенденции только углубились и приобрели еще более фатальный характер, последние слабые искорки надежды окончательно погасли, и теперь можно без всяких сомнений надеть траур по Европе. Ввиду того, что не существует более важной, поистине судьбоносной темы, я решил заново напечатать статью (обновив некоторые цифры) и опубликовать в ближайшие месяцы еще ряд материалов, освещающих различные аспекты этой проблемы, рядом с которой меркнут все другие вызовы нашего времени.
