Kогда я пытался поступить в Одесский Политехнический Институт, меня "завалили" на первом же экзамене - математике. Я совсем не удивился этому, так как идея поступать в технический вуз была вовсе не моя, а мамина. Она очень хотела, чтобы я стал инженером, а я тайно думал об этой перспективе с глубокой тоской. Точные науки казались мне тогда бесполезными. Ну научился я считать, спасибо, это необходимо. А вот эта алгебра с геометрией, не считая тригонометрию, думал я, ну зачем она нужна людям? Школу я окончил на пятерки и четверки, причем мои учителя, признаюсь, часто "натягивали" оценки. Дело в том, что я был нужен школе в другом качестве. Уже с 8-го класса я руководил художественной самодеятельностью, и на ежегодных смотрах наша школа занимала первые места. Формально эта работа входила в обязанности нашей учительницы пения Славы Львовны. Она руководила хором, но не больше. Даже и в хоре у неё все пели в один голос, а она кое-как аккомпанировала на пианино. 

Оценив мои возможности, Слава Львовна начала безжалостно их эксплуатировать. А я, едва научившись танцевать в ансамбле песни и танца Дворца Железнодорожников, с радостью учил этому своих сверстников и даже начал ставить танцы и другие номера в школе. Общими усилиями нам удалось несколько лет подряд побеждать на городских конкурсах художественной самодеятельности. А так как некоторые репетиции проходили во время уроков, меня частенько освобождали от занятий, а мои оценки как-то утрясались, как выражалась наша директриса, "в рабочем порядке".   

Когда же я окончил школу, она, большая любительница искусства, пригласила меня продолжать руководить художественной самодеятельностью, но уже с небольшой зарплатой. Это оказалось хорошим подспорьем, хоть мне пришлось найти и постоянную работу. В тот год как раз вышло новое постановление самого справедливого правительства в мире, о том что преимуществом при поступлении в ВУЗы будут пользоваться молодые люди с двухгодичным рабочим стажем. Расчет у партии был простой - хочешь учиться в институте? - иди поработай за гроши простым рабочим. А там, глядишь, и время идти в армию подоспеет. Пойдешь в армию и совершенно бесплатно отработаешь ещё три года, а потом тебе уже и учиться некогда. Семью заведешь - придется идти работать, семью кормить. Глядишь, специальность за 2 года стажа у тебя уже есть - слесарь (токарь, фрезеровщик и т.п.) Такими вот способами эти затейники и манипулировали народом. Ну, я и стал учеником слесаря наладчика. 

Поработав один год на двух работах, я сэкономил немного денег и решил пойти в круиз на теплоходе по Крымско-Кавказской линии. Как раз за год до этого начались регулярные рейсы на теплоходе "Адмирал Нахимов". Это был замечательный корабль, построенный немцами еще до начала войны. Назывался он тогда "Берлин" и совершал трансатлантические рейсы. Во время Второй Мировой войны его превратили в плавучий госпиталь, и в районе Лиепаи, в Балтийском Море, "Берлин", протараненный советской торпедой, затонул. Русские подняли судно со дна и конфисковали в счет репараций. Восстановленный на верфях ГДР и приписанный к Черноморскому пароходству под именем "Адмирал Нахимов", теплоход стал популярным круизным судном. Билет в каюте 3-го класса стоил недорого, так как в каюте без иллюминаторов размещали от 4-х до 6-ти человек. Но путешествие на белоснежном лайнере было просто потрясающим. Кормили в ресторане по расписанию и довольно вкусно, правда в три смены, а пассажиров 3-го класса - последними. Но это было незабываемое путешествие со свежим морским воздухом, посещением портов с экскурсиями и концертами, которые можно было тогда увидеть только на круизных теплоходах. 

Первый порт, куда заходил "Адмирал Нахимов", был Ялта. На пляж далеко ходить не пришлось - он был рядом с причалом и отличался великолепным нежным песком. Я еще не успел обзавестись знакомыми на корабле, поэтому после купания в лазурной воде загорал в одиночестве. Вдруг я услышал иностранную речь в непосредственной близости, как будто кто-то обращался ко мне. Прислушался и понял, что говорили по-английски. В конце 50-х годов встретить иностранцев в совке было редкостью. В голове пронеслось несколько фраз заученных на уроках английского языка: "Хау ду ю ду?", "Ху из он дюти тудэй?", "Пут ёр хендз он зи деск, плиз". Запомнились эти слова, потому что наша англичанка постоянно повторяла их из урока в урок. Кроме этого, запомнилось несколько названий популярных американских песен, которые удавалось поймать по радио. Например, рок-н-ролл "Тюли-Фрули", который пел Литлл Ричард. На самом деле песня называлась "Тутти-Фрутти", но уловить этих тонкостей языка наше непривычное ухо тогда никак не могло. 

Я обернулся и увидел троих людей, которые говорили между собой по-английски. Они и одеты были не по-нашему. "Штатские", подумал я. Так мы называли тогда американцев. И в этот момент мужчина из этой группы обратился прямо ко мне с вопросом, который я совершенно не понял. Нет, то что это был вопрос, я понял. Я не понял его содержания. Я быстро сообразил, что надо попросить повторить вопрос и, мысленно переведя слово "что" на английский, выдавил "Уот?". Мужчина дружелюбно улыбнулся и повторил вопрос, на этот раз медленнее. Узнав некоторые слова, я догадался, что иностранец интересуется, живу ли я в этом городе. Я замотал головой и ответил, "Ай эм фром Одесса". Они дружно обрадовались, думая, что нашли наконец человека, который говорит на их языке. Наперебой, они начали хвалить мой английский, и мне стало стыдно, что очень скоро мне придется их в этом разочаровать. 

Турист, спросил американец, указав пальцем на меня. Почему-то ударение в этом слове он поставил на гласную "у". "Ес, ес, ес", обрадованно ответил я, с удивлением отметив, что мы с ним уже свободно общаемся. ТурИст, повторил я с ударением на "и", и показывая на "Адмирал Нахимов", произнес слово, которое удачно возникло из подкорки - шип, и тут же развил свою мысль, ай свим ин дзис шип.  Мои собеседники начали живо обсуждать что-то между собой, чего я понять даже и не пытался. На всякий случай притворился, что это меня не касается. Скоро выснилось, что я не ошибся, семья была из Америки - отец, мать и дочка примерно моего возраста, которая с самого начала нашей "беседы" посматривала на меня с интересом. "And what is your name?", вдруг спросила дочка. Я обрадовался услышав знакомое сочетание английских слов. Это мы проходили. Я ответил точно так, как нас учили: "Май нэйм из Эдик". "Edik?", она вопросительно посмотрела на своих родителей. Её мать, глядя на меня, переспросила, "Edward?" "Ес-ес, Эдвард", заверил я.

Мы все дружно рассмеялись, и после этого наша беседа стала непринужденной. Употребив всю мою сообразительность, а также жесты и мимику, я понял, что они хотели бы посетить "Адмирал Нахимов". С присущей одесситам гостеприимностью, я пригласил их в гости. Пароход уходил из Ялты в 10 вечера, так что я назначил им встречу на 6 часов.

Вернувшись с пляжа на пароход, я сразу же разыскал пассажирского помощника капитана. Я рассказал ему о встрече и моём приглашении, и попросил разрешения показать американцам пароход. К моему удивлению, он сразу согласился и даже вызвался встретить их у трапа вместе со мной. В условленное время я стоял внизу, у трапа, во всем самом модном, что у меня было с собой. Американцы пришли вовремя и одеты они тоже были нарядно. Дочка показалась мне просто кинозвездой. Таких я видел до этого только в цветном журнале "Америка". Многие, наверное, помнят этот замечательный красочный журнал, который издавался в Соединенных Штатах на русском языке очень небольшим тиражом и отправлялся в совок, где доступ к нему был крайне ограничен. Помню, у кого-то из моих друзей несколько номеров этого журнала оказались дома, и мы приходили их полистать.

Я повел гостей на экскурсию. Везде было очень чисто и красиво. По крайней мере, с моей точки зрения. Там был музыкальный салон, бары, рестораны, казино, где работали только "однорукие бандиты", прогулочные палубы и т.д. Моих гостей даже представили Капитану корабля. С ним-то они и поговорили немного по-английски. А мы с дочкой украдкой обменивались взглядами. Потом мы сели за столик в баре, и я угощал моих гостей напитками. В общем, встреча удалась на славу. Сидя в баре отец семейства, обводя взглядом интерьер, посмотрел на меня и сказал: "Ми кэн лэйбн". Услышав слова знакомые с детства не из уроков английского языка, а часто употребляемые в моей семье, я понял, что они евреи. Это выражение мне было очень знакомо и означало оно, "можно жить". "Нышкн зейер шлехт", тут же бодро ответил я, чем поразил всю компанию. 

С этой минуты наш разговор стал еще более непринужденным, так как мы перемешивали английские слова со словами на идиш. В музыкальном салоне я пригласил американскую дочку на танец, и мы улыбались друг другу вообще без всяких слов. А когда подошло время расставаться, я с тоской смотрел на людей с другой планеты. Надо же, подумал я тогда, вот взяли и приехали в Советский Союз. А нам даже журнал Америка смотреть запрещено. 

На прощанье девочка попросила мой адрес и обещала прислать сувенир. И действительно, несколько месяцев спустя я получил уведомление о посылке. Тогда в совке посылки из-за рубежа надо было лично забирать в почтовом отделении. Это был небольшой пакет, и в нём несколько сувениров. Особенно ценным для меня оказался яркий трехцветный шелковый галстук, такой модный в ту эпоху рок-н-ролла, что, благодаря этому галстуку, я стал известным в городе "стилягой". А еще она прислала мне очень оригинальную металлическую вешалку для галстуков, отделанную черной кожей. Этой вешалкой я очень гордился и везде возил ее с собой. Я даже привез её обратно в Америку 20 лет спустя. Жаль, что не удалось лично поблагодарить мою американскую знакомую за этот подарок.  

А теплоход "Адмирал Нахимов" продолжал обслуживать неизбаловнную лишними удобствами совковую публику на местных рейсах. Во время Карибского кризиса в 1962 году на его борту под видом сельскохозяйственных рабочих на Кубу тайно перевозили советских солдат и офицеров. Потом теплоход снова обслуживал туристов на Крымско-Кавказской линии, постепенно приходя в полную негодность. Уже живя в Америке, я узнал в новостях об ужасном столкновении "Адмирала Нахимова" с сухогрузом в районе Новороссийска, отчего погибло 423 пассажиров и членов экипажа. Пароход затонул в считанные минуты. 

Прочитав об этом, я вспомнил замечание моего американского гостя о теплоходе, "Ми кэн лэйбн". Я подумал, что моё знакомство и общение с еврейской семьёй из Америки в юности возможно повлияло двадцать лет спустя на решение уехать в страну, где "Ми кэн лэйбн" достижимо любому гражданину, и где эта фраза звучит пророчески и жизнеутверждающе.

МИ КЭН ЛЭЙБН - Можно жить (идиш)

Розинский, Эдвард
№217 Sep 2022