на главную очередной выпуск газета наши авторы реклама бизнесы / Сервисы контакт
флорида афиша что и где развлечения интересно полезно знакомства юмор
 
<Вернуться Розинский, Эдвард
КОФЕ С КОНЬЯКОМ



Был такой период времени, где-то в конце 50-х, начале 60-х годов, когда сперва в маленьком кафе на Дерибасовской, а затем и в других местах, в вечернее время стали подавать кофе с коньяком. Прежде в забегаловках такого типа предлагали или кофе, или коньяк. А тут вдруг и то и другое вместе, в одной посуде. Нам, только что вылупившимся из средней школы, это мгновенно пришлось по душе. Во-первых, такое сочетание приятно пахло Западом, а во-вторых, оно внесло разнообразие в наше рутинное занятие под названием "прошвырнемся по Дерибасовской". Ну а в-третьих, это было нам по карману. Такое мероприятие давало ощущение полной независимости. Ведь мы теперь гуляли на свои, честным трудом заработанные, деньги. Эпоха обмена хороших отметок в школе на карманные расходы закончилась. 
В кафе к чашечке кофе также предлагался горячий пирожок с мясом. Такой набор вполне утолял голод и согревал тело и душу. Особенно осенью и зимой, когда крутой ветер с моря беспардонно сдувал с "Бродвея", как мы называли тогда Дерибасовскую улицу, случайных прохожих. Вытерпеть удавалось разве что стойким, настоящим "стилягам". Цель наших прогулок вероятно ничем не отличалась от таких же променадов "денди" по Невскому проспекту Петербурга 19-го века, или шатания молодых бездельников по центральной площади средневековой Венеции. Цель везде и всегда была одна - показать себя и хорошенько разглядеть ИХ. 
А "ИХ" на Бродвее всегда было достаточно и в большом ассортименте: худенькие и полненькие, блондинки и брюнетки, до смешного скромные, и вызывающе бесстыдные. Короче, на любой вкус. Одно было общим в те времена для всех девушек - просто так подойти на улице и познакомиться было нельзя. Моральные устои молодых "строителей коммунизма" были еще достаточно домостроевские и прямодушные вольности между парнями и девушками считались дурным тоном.
Однако у нас, уже познавших прелести "смешанной школы", то-есть заведения, где учились вместе девочки и мальчики, уже был кое-какой опыт контакта с противоположным полом. У некоторых из нас этот опыт простирался даже до тайных поцелуев. Правда, среди этих "некоторых" были и такие, которые, скорее всего, выдавали желаемое за действительное. 
Зато благодаря нашим регулярным прогулкам, знакомых среди парней было хоть отбавляй. Помимо школьных друзей, мы легко сходились с ребятами, которые соотносились с нами по возрасту и по внешнему виду. В подражаниe "загнивающему" Западу, тогда вошли в моду узкие брюки-дудочки, туфли на толстой подошве и прически "кок". Прибавьте к этому пеструю рубашку и разноцветный длинный галстук, и вы получите типичного стилягу. Общение между нами велось на особом языке, почти непонятном остальной части населения, включая "залётных", то есть не городских. Это был конгломерат блатного и музыкантского жаргона. Кстати, музыканты тогда назывались лабухами.
Таким образом, один чувак говорил другому: "Мотрай, чувак, клёвая чувиха хиляет по той стороне. Идем, захомутаем ее и похиляем на хату к Эдику. Его предки ухиляли в Москву и у него собирается шобло бацать Рок-н-ролл". Танцевать Рок-н-ролл в публичных местах тогда было категорически запрещено, и мы собирались на хате, то есть на квартире у ребят, родителей которых в тот вечер не было дома. Или тех, чьи предки были достаточно демократичны, чтобы позволять в своем доме такое безобразие.
Однажды, холодным осенним вечером, прогуливаясь с друзьями по Бродвею, мы заметили неподалеку двух "кавалеристов", которые пытались затащить в подворотню парня, по виду одного из наших, ну, в общем, стилягу. Не сговариваясь, мы бросились выручать своего. Ситуация была нам знакома, так как в эти времена милицейские органы создали так называемые отряды "Лёгкой Кавалерии". В эти добровольные отряды привлекалась заводская молодежь и "залётные", новоприбывшие парни из сёл и деревень. А так как в той сказочной стране никогда не было недостатка в стукачах и любителях безнаказанно "качать" права, таких "кавалеристов" было всегда достаточно среди праздно гуляющей публики. В их задачу входило наблюдать за порядком на улицах города и оперативно сообщать работникам милиции о нарушениях. На деле же они часто пересекали эту границу, и, считая нас классовыми врагами, физически приставали к ребятам.
Нам удалось отбить парня у них. Уступив большинству, "кавалеристы" позволили нам ретироваться, пригрозив, однако, "следующим разом". После нескольких кварталов быстрой ходьбы, или почти бега, мы остановились, чтобы перевести дыхание. Тут же и познакомились. Нашего нового знакомого звали Колей, и на нем были такие узкие брюки, что будь они моими, пришлось бы прятать их от родителей. Да и спрятать что-нибудь в одной комнате коммуналки, где я тогда проживал вместе с родителями и младшей сестрой, было невообразимо. Коля поведал нам, что комсомольцы грозились разрезать его брюки ножницами. Это у них был такой способ проучить стиляг. Другим развлечением у них было выстригать клок волос на голове и отпускать, иди, мол, гуляй по Дерибасовской. Такой приёмчик, кроме очевидного унижения, лишал парня на некоторое время радости носить модную прическу. 
Мы все решили, что победу над мракобесием и произволом надо немедленно отпраздновать. К тому же погода испортилась и начал накрапывать холодный дождь. Как раз напротив, на углу Екатерининской и Дерибасовской было кафе "Бригантина", где нас поджидало кофе с коньяком и пирожком - это желанное, неведомо каким образом дозволенное, преклонение перед Западом. Коля в кафе идти отказался наотрез, ссылаясь на то, что сыт. Но, поддавшись на наши уговоры и опасения, что пока эти подонки шастают вокруг, ему одному все еще опасно ходить по улице, он согласился зайти с нами в кафе.  
Пахло кофе и спиртным, и мы удобно устроились за столиком у окна. Я сделал еще одну попытку уговорить нашего нового знакомого выпить хотя бы кофе, чтобы согреться. В ответ он сообщил мне доверительно: "Чувак, я не при башлях сегодня, так что киряйте без меня". А я как раз в тот день получил зарплату и чувствовал себя умеренно состоятельным. Я заказал кофе и пирожок себе и Коле. В процессе смакования этого замечательного изобретения западной цивилизации, Коля сообщил нам, что окончил школу-интернат. Нам всем было известно, что в этой школе учились дети, у которых не было родителей или были только мать или отец. Он также рассказал, что играл на трубе в школьном духовом оркестре и может прилично говорить по-английски, так как в их школе готовили переводчиков.
Мы все пожалели и в то же время зауважали его. А зауважали, потому что английский был языком, на котором пели Поль Анка, Элвис Пресли, Элла Фитцджеральд, и горячо обожаемый нами Луи Армстронг. Мы тогда вне всякого сомнения были космополитами, хотя этого слова даже и не знали. Просто нравились нам ихние музыка и свобода самовыражения. Наш протест истэблишменту выражался тем, что мы покупали на черном рынке самопальные целлулоидные пластинки с записями джазовой музыки и тайно танцевали под нее. Эти пластинки назывались "скелетами", потому что были записаны на использованных рентгеновских снимках. 
В тот вечер Коля поведал нам, что вырос без отца, который погиб на войне, и что свои казенные брюки (наследство от школы - интерната) он ушил своими собственными руками. Он предложил заузить штаны и мне, если понадобится. В общем, не парень, а находка. Договорились, что будем встречаться на Бродвее.
Сначала мы встречались редко, но после того, как я пригласил Колю играть в нашем маленьком любительском джаз-оркестре, мы стали близкими друзьями. Его коронный сольный номер в нашей программе был "Вишневый сад", всемирно известная пьеса, в которой у трубы в самом начале глиссандо с форте на пиано и обратно на форте. С этой программой мы даже выступали полулегально на школьных вечеринках. Позднее я сагитировал Колю поступить в ансамбль народного танца, в котором я сам участвовал. Он вначале отнекивался, но потом согласился. Я уверен, он не пожалел, так как благодаря всему этому у него появилась тяга к искусству. Это влечение привело его сперва в популярный тогда в Одессе любительский театр миниатюр, а потом и в профессиональный театр юного зрителя. Но вскоре наши пути разошлись. Он уехал в Москву учиться на артиста кино, а я поступил зачем-то в Одесский Университет. Но мы поддерживали нашу дружбу, так как я бывал в Москве, а он иногда приезжал в Одессу. 
Прошли годы, и я приехал в Москву проведать родственников. Связался с Колей по телефону. Он к тому времени уже окончил институт и работал актером в одном из популярнейших столичных театров. Коля пригласил меня на спектакль, в котором он играл небольшую роль, а в главной роли был актер - кумир тогдашней публики. После спектакля мы гуляли по Таганке и говорили о театре, об искусстве и о жизни. Набрели на маленькое кафе, и Коля улыбнулся, "старик, за кофе с коньяком сегодня плачу я".
Помню, я тогда попросил у него совета, как у человека знающего мои возможности и ситуацию в мире театрального искусства. Я спросил, куда бы он посоветовал мне податься, чтобы стать режиссёром театра. Я не просил его о помощи, я просил только совета. Коля усмехнулся и сказал, "Все хотят быть режиссерами..." Мне стало очень обидно услышать это от человека, которого я лично подтолкнул к искусству. Я тогда же решил больше никогда с ним не встречаться.
С тех пор прошло много лет, но каждый раз, когда я готовлю себе дома маленькую чашечку кофе с коньяком, я вспоминаю те годы возрождения нашего самосознания и... Колю, который впоследствии стал известным актером советского кино и театра, затем Министром культуры тогда уже не моей страны и оказался... ярым антисемитом. Впрочем, антисемитом он не стал, он видимо был им всегда. Мы тогда просто об этом не догадывались. 
Получается, что антисемиты в какой-то период созревания могут притворяться противниками существующего порядка и, ради популярности, даже брататься с ненавистной нацией.  


 
 

Розинский, Эдвард
№211 Mar 2022

 

Our Florida © Copyright 2024. All rights reserved  
OUR FLORIDA is the original Russian newspaper in Florida with contributing authors from Florida and other states.
It is distributing to all Russian-speaking communities in Florida since 2002.
Our largest readership is Russians in Miami and Russian communities around South Florida.
Our Florida Russian Business Directory online is the most comprehensive guide of all Russian-Speaking Businesses in Miami and around state of Florida. This is the best online source to find any Russian Connections in South Florida and entire state. Our website is informative and entertaining. It has a lot of materials that is in great interest to the entire Florida Russian-speaking community. If you like to grow your Russian Florida customer base you are welcome to place your Advertising in our great Florida Russian Magazine in print and online.