Профессор-правовед Гарвардского университета Ноа Фельдман известен, наверное, каждому, кто в той или иной степени интересуется Конституцией, историей первых десятилетий нашей страны, проблемами религии. Он знает в совершенстве английский, иврит, арабский и французский, говорит на корейском, читает на греческом, немецком, итальянском. Он автор восьми книг и множества статей. Журнал Esquire назвал его в числе "самых влиятельных людей XXI века".

4 декабря 2019 года профессор Фельдман стал известен и тем, кого не интересуют ни Конституция, ни история, ни религия. В этот день он предстал перед юридическим комитетом Палаты представителей, готовившим почву для предъявления президенту Дональду Трампу статей импичмента. Фельдмана видели и слушали миллионы телезрителей. "Наступит день, - говорил профессор, - когда нас уже не будет в живых, и мы куда-то уйдем, в хорошее место или в другое, и мы можем встретиться там с Мэдисоном и Гамильтоном. И они спросят нас: "Что сделали вы, когда действия президента Соединенных Штатов разрушали основу республики?" И наш ответ на этот вопрос должен соответствовать рекомендациям отцов-основателей: если есть доказательства содеянного президентом, Палате представителей следует подвергнуть его импичменту".

Специалист по конституционному праву, Фельдман не в первый раз обратился к Джеймсу Мэдисону и Александру Гамильтону - организаторам в Филадельфии Конституционного конвента, выработавшему в 1787 году Конституцию. Он написал, в частности, книгу "Три жизни Джеймса Мэдисона: гений, узкопартиец (partisan), президент", в которой анализирует вклад Мэдисона в создание Конституции и его сотрудничество с Гамильтоном и Джоном Джеем в нью-йоркских газетах в кампании за ратификацию Конституции. Берусь утверждать, что профессор Фельдман знает о Конституции все от а до я. Естественен поэтому интерес к его новой книге "Разрушенная Конституция: Линкольн, рабовладение и восстановление Америки" (The Broken Constitution: Lincoln, Slavery and the Refounding of America). Согласно автору, мы живем сегодня не по Конституции, созданной в 1787 году, а по Конституции, разрушенной президентом Линкольном в результате провозглашенной им 1 января 1863 года Прокламации об освобождении рабов. Эта Прокламация, пишет Фельдман, "порвала первоначальную (original) Конституцию в клочья (in tatters)". Разрушенную Линкольном (по профессору Фельдману) Конституцию закрепили, считает он, три Поправки к Конституции - 13-я (декабрь 1865 года), 14-я (1868) и 15-я (1870). 

Нет, конечно, ни малейших сомнений в том, что Прокламация об освобождении рабов и ратифицированные после победы Союза над Конфедерацией три Поправки к Конституции "разрушили" все, что затрагивало рабовладение в оригинальной Конституции. В частности, 13-я Поправка изъяла положение, содержащееся во 2-м разделе Четвертой статьи: "Лицо, обязанное быть в услужении или на работах в одном штате согласно его законам и бежавшее в другой штат... должно быть выдано по иску той из сторон, которой такое услужение или работы могут быть признаны принадлежащими по праву". Иными словами, бежавшего и пойманного раба следовало вернуть его хозяевам... 

14-я Поправка вычеркнула из Конституции содержавшееся во 2-м разделе Первой статьи правило учета черных рабов при подсчете населения: "Места представителей (в нижней палате Конгресса) и прямые налоги распределяются между штатами, которые могут быть включены в Союз согласно численности их населения, определяемой посредством прибавления к общему числу свободных людей... три пятых прочих лиц"... "Прочими лицами" были рабы.

В Конституции есть еще одно упоминание о рабах: "Переселение или ввоз тех лиц, которые любой из существующих ныне штатов сочтет возможным допустить, не должны запрещаться Конгрессом до 1808 года, однако могут быть установлены на такой ввоз налог или пошлина, не превышающая десяти долларов за каждое лицо" (Первая статья, 9-й раздел). И импорт рабов был действительно запрещен в 1808 году.

Таким образом, в Конституции "рабы" упоминаются только три раза, но этого слова в документе нет. Есть только "обязанные быть в услужении", "прочие лица", "те лица". Из всего текста принятой в 1787 году Конституции были изъяты два положения о рабовладении (третье - о "переселении или ввозе" - осталось). Лишь два положения из громадного документа изъяты, согласно профессору Фельдману, благодаря Линкольну и его Прокламации об освобождении рабов. Не оспаривая мнение профессора о роли Линкольна в ратификации после его смерти трех Поправок, невозможно, на мой взгляд, согласиться с утверждением, что таким образом была "разрушена" (broken) созданная в 1787 голу Конституция.

Если следовать логике Фельдмана о роли Прокламации и трех поправок в "разрушении" первоначальной Конституции, то следует, конечно, обратить внимание на более раннее событие в существовании Конституции - ратифицированном 15 декабря 1781 года Билле о правах, первых десяти поправок к Конституции. Может быть, нам следует вести отсчет жизни "новой" Конституции от этой даты?

Каждая поправка к Конституции - их ныне 27 - вносила изменения в документ и, естественно, в жизнь страны. Некоторые влекли за собой фундаментальные изменения. Скажем, 19-я - гарантировала женщинам равные избирательные права с мужчинами. Так не начать ли нам отсчет "новой" Конституции с 18 августа 1920 года, когда 19-я поправка была ратифицирована? Или с 8 февраля 1913 года, когда была ратифицирована 17-я, в корне изменившая порядок выборов в Сенат? До ее ратификации депутатов верхней палаты Конгресса выбирали штатные легислатуры, теперь право выбирать получили рядовые избиратели, жители каждого штата. 

Но почему Ноа Фельдман, профессор-правовед, знаток Конституции, зациклился - иного слова не подберу - на Прокламации об освобождении рабов и трех поправках как "разрушителях" оригинальной Конституции и создании новой? У меня есть ответ. Но прежде - несколько слов о "разрушителе".

Президент Линкольн нарушал Конституцию с первых дней Гражданкой войны. Он начал войну с целью сохранения Союза в целостности, а не для ликвидации института рабовладения. Но Конституция не предусматривала каких-либо действий для сохранения (подчеркиваю: добровольного!) Союза от распада. Дальше больше: Линкольн самолично, игнорируя Конгресс, нарушил закон о неприкосновенности личности (habeas corpus). Арест и тюрьма без суда и следствия стали обычным явлением. Президент игнорировал требование Конгресса восстановить судопроизводство. Были арестованы и отправлены за решетку тысячи - кто-то на месяцы, кто-то на годы. В частности, половина депутатов легислатуры штата Мэриленд оказалась за решеткой безо всякого суда. "Линкольн превратился в конституционного диктатора", - читаем мы в книге Фельдмана. И вот что написано дальше: "В течение войны политика Линкольна и его приказы создали самое экстремальное в истории Соединенных Штатов подавление свободы слова". Журналисты попадали за решетку, если выступали против войны и критиковали распоряжения президента. 

Президент следовал не Конституции, а неписаному правилу: "На войне как на войне". Линкольн, главнокомандующий армией, не смог бы, наверное, добиться победы, если бы соблюдал неприкосновенность личности и не заткнул рот неугодным журналистам. Но закончилась война, судопроизводство было восстановлено, журналисты вновь получили возможность пользоваться правами, которые гарантирует им Первая поправка к Конституции. А "конституционный диктатор" пал жертвой террориста, не дожив до претворения в жизнь "новой" - согласно профессору Фельдману - Конституции, "моральной" (moral), то есть нравственной, добродетельной, отличавшей от "аморальной" оригинальной Конституции. Аморальной она была, считает Фельдман, поскольку не отвергала институт рабовладения. В этом, согласно профессору, ее главный грех.

"Сегодняшние американцы склонны думать о Конституции в высоких моральных измерениях. Но история иная: Конституция была сложным политическим компромиссом, основанным на осознанной практической необходимости, а не на моральной ясности", - пишет Фельдман.

Не берусь судить, о чем "склонны думать" американцы, и сомневаюсь, что у профессора есть основания "говорить за всю Америку". Но если иметь в виду американцев, осведомленных о том, как рождалась Конституция, то следует предположить, что они вряд ли относятся к Конституции как к высокоморальному документу. У них нет для этого оснований. И рабовладение здесь ни при чем. 

Организаторы Конституционного конвента Мэдисон и Гамильтон руководствовались прежде всего желанием сохранить Республику от развала. Мораль вряд ли вообще играла какую-либо роль. Да ведь и удалось им собрать Конвент обманным - если называть вещи своими именами - путем. Они призывали представителей всех 13-ти штатов приехать в Филадельфию с целью улучшить действовавшую Конституцию, а не для того, чтобы выработать новую. Если бы говорили о создании новой, то собрание вряд ли бы вообще состоялось. Ратифицированные в 1781 году Статьи Конфедерации и вечного союза (Articles of Confederation and Perpetual Union) не удовлетворяли многих. Это был не союз, а 13 независимых государств (штатов). Такой "союз" не мог долго существовать. Многие представители приехавших в Филадельфию 12-ти штатов (Род-Айленд игнорировал собрание) считали необходимым улучшить Статьи Конфедерации. Мэдисон, Гамильтон и их союзники ("националисты") не сомневались: улучшить Статьи невозможно, требуется новая конституция.

О какой высокой морали могла идти речь, если пришлось прибегать ко лжи, чтобы собрать Конвент!.. И да, прав профессор, "Конституция была сложным политическим компромиссом, основанным на осознанной практической необходимости". Одним из компромиссов было решение оставить институт рабовладения в неприкосновенности. В 1787 году рабовладение существовало в большинстве из 13-ти штатов, не только в южных, но и в северных, в частности, в Нью-Йорке и Нью-Джерси. Большинство делегатов Конвента вряд ли задумывались о моральной стороне рабовладения. 

Если бы в 1787 году в Филадельфии не был достигнут компромисс по вопросу о рабовладении, как и по многим другим вопросам, не было бы Конституции и в силе остались бы Статьи Конфедерации. Можно только гадать, что осталось бы от Союза 13-ти штатов (государств) - бывших английских колоний. Не вызывает, однако, сомнений предположение, что Союз распался. Распался на два государства? На три? На четыре? Где бы сегодня жили - и жили ли бы вообще - Ноа Фельдман и все, кто попрекают отцов-основателей за сохранение рабовладения? 

Возвращаюсь к вопросу: почему профессор Фельдман зациклился на Прокламации об освобождении рабов и трех поправках как "разрушителях" оригинальной Конституции? 

Читая труд "Разрушенная Конституция", я не мог избавиться от мысли, что в обосновании своей теории о создании новой - моральной! - Конституции профессор что-то не договаривает. Из многих словесных пассажей вылезали уши сторонника - и пропагандиста - Критической расовой теории (Critical race theory - СRT), согласно которой Соединенные Штаты основаны как расистское государство и расизм был заложен в Конституции. Но ни на одной из 370 страниц книги KPT (CRT) не упоминается. Однако профессор не удержался - проговорился - в статье, опубликованной 5 декабря на сайте Bloomberg Opinion. Он защищает расистскую теорию, призывает к ее разъяснению. Он призывает - демократов! - немедленно приступить к разъяснению массам этой теории. Он напоминает - демократам! - о победе на недавних губернаторских выборах в Вирджинии республиканца Гленна Янгкина, который в предвыборной кампании критиковал школы за преподавание Критической расовой теории. Профессор убеждает - демократов - разъяснять "белым" американцам пороки Конституции. 

"Первая Конституция, - пишет Фельдман на сайте Bloomberg, - была заражена рабовладением. Вторая - избавилась от этой заразы...". 

Ни в своей книге, ни и в рекламирующих книгу статьях (New York Times, 8 ноября, и Bloomberg News) профессор Фельдман не обсуждает вопрос, чем руководствовался Линкольн, провозглашая 1 января 1863 года Прокламацию об освобождении рабов. У незнакомого с историей читателя - а таковых, полагаю, большинство - может сложиться впечатление, что освобождение черных из рабства сыграло главную роль в его решении. Линкольн был противником рабовладения и как глубоко религиозный человек считал рабство злом. При этом он был человеком своего времени и считал - и говорил, причем, говорил черным, - что свободным черным следует жить отдельно от белых. Но президент Линкольн был политиком и, провозглашая Прокламацию об освобождении рабов, руководствовался не моралью, а политикой.

С началом войны Конфедерация предпринимала усилия добиться признания - как независимое государство - у Англии и Франции, и правительство Британии склонялось к тому, чтобы признать Конфедерацию Соединенных Штатов. Если бы это случилось, война могла свернуть в непредсказуемое русло. Линкольну следовало предпринять что-то, что убедило бы Британию отказаться от признания легитимности Конфедерации. И Линкольн переориентировал цель войны - с сохранения Союза в неприкосновенности на ликвидацию института рабовладения. В Англии рабовладения уже не существовало и сильным было аболиционистское движение. Политический ход Линкольна оказался победным. Рассказ об этом политическом - циничном - ходе мог помешать профессору Фельдману изобразить Линкольна высоко моральным человеком.

Орлов, Алексей
№209 Jan 2022