"Свежесть, свежесть и свежесть,

вот что должно быть девизом

всякого буфетчика".
Михаил Булгаков

            В Риге и на окраинах эти забегаловки попадались довольно часто. Слава партии и народу! Некоторые подобного рода заведения назывались честно - рюмочная. Но как бы спохватившись, их стали "перекрашивать" в кафе. Чтобы не пили люди много, во имя борьбы с алкоголизмом и было создано это кафе. Название, конечно, полный обман, кофе там как-то не употреблялось...

            В мои рижские времена, будучи одетым весьма модно, но оставаясь "поверхностным" (мамины слова!), я был знаком с массой людей из разных слоёв общества. Они являли собой великолепный "натюрморт": от профессора и инженеров до продавцов и грузчиков. Были в этой пёстрой, живописной компании и спекулянты (нет, бизнесмены!), доценты и студенты, врачи и пациенты, "штатники" и представители власти. Остановлю сегодня ваше внимание на маленьком приятном заведении, где слова "кафе" и "минутка" сливались в один из неповторимых рижских звуков.

            ... Скрываясь от противного моросящего дождя, я открываю дверь этого милого моему сердцу заведения на углу Суворова и Красноармейской. Кричу сквозь шум: "Привет, Верочка!", но быстро протолкнуться к прилавку не могу. Издалека до меня доносится ответное: "Привет, проходи!" Зал маленький и душный. Типичный водочно-табачный "смог" слегка смешан с прелым запахом мокрой одежды. Здесь не столики со стульями, а высокие стойки, но их мало. Шесть часов вечера - народ рвётся в кафе - на минутку, хоть на минуточку! Позвольте уточнить её "содержимое" - это 50 граммов водочки и бутербродик!

            С продавщицей мы друзья, но я был не очень большим любителем выпить, поэтому наша дружба - нечто возвышенное! Благодаря знакомству с "работницей питания" я знал, что водка здесь, конечно, слегка разбавлена, a бутербродики... - ну что о них сказать? Они маленькие и какие-то грустные. Если хлеб с маслом и сыром, то масла даже не видно, а сыр весь "вспотел" и выгнулся "лодочкой". Если бутерброд с колбаской, то она больше похожа на кусочек старой кожи, ну а хлеб совсем сухой... А вот и с килечкой - она, бедная, как-то уже обмякла и втянулась в хлеб. Но без этого кулинарного шедевра рюмку водки не купишь - Верочка твёрдо соблюдает закон: водку без закуски ни за что!!! Если каждый день продано, ну, скажем, 300 рюмок, то с ними должно быть продано и 300 бутербродов. Делает она их сама. Но делает ли? Не торопите меня, читайте дальше.

            Пробравшись в угол у прилавка, наслаждаюсь наблюдениями. Тут тебе и номенклатурный работник в драповом пальто что-то бубнит какому-то по виду бухгалтеру в очках со сломанной дужкой. Вот и пьянчужка, добывший где-то пару рубликов, привёл "угостить" дворника - наверное, за то, что спал в "его" подъезде. Вот и хорошо одетый человек (с рюмкой в руке) делает вид, что оказался здесь случайно. Я слышу, как он небрежно объясняет какому-то на вид студенту, что сам лично предпочитает марочные вина, а сюда лишь забежал согреться - на минутку. А вот кто-то похожий на каменщика, с локтём на том же столике, пьяно объявил: "А я креплёное только!" и... икнул. Офицер имеет перед собой две рюмки - он с перевязанным ухом и поэтому, наверное, так угрюм. По виду мелкая партийная сошка, тоже с рюмкой, выдаёт "путёвку в жизнь" какой-то смазливой, с неровной, но яркой губной помадой женщине (таких всегда было много рядом, около кинотеатра "Блазма"). Вот ещё кто-то в телогрейке, он - не поверите! - выпил и понюхал наш каменный бутербродик. Неужели съест? Вот "телогрейкин" откусил кусочек того самого "шедевра" - с килькой. И ничего, не подавился, не выплюнул, зуб не сломал и даже не зашатался.

            Почему я всё это так смакую? Все клиенты заходили в "Минутку" обычно только "согреться", то есть выпить. Опрокинув стопочку, большинство небрежно и с презрением отодвигали бутербродик в сторону, редко кто его надкусывал или (боже упаси!) отправлял в рот. Вот поэтому-то сии несчастные, засиженные мухами и заляпанные пальцами бутербродные "творения" и звали "дежурный бутерброд"! Он дежурил весь день, обкуренный сигаретно-папиросным дымом и толкаемый туда-сюда. Он продавался - но с прилавка не уходил! Его подправляли, когда сыр крошился. Колбаска упала на пол - ну и что?! На место её быстренько! Несчастный "дежурный" часто ночевал в "Минутке", надеясь на избавление от своих мук утром. Так ему хотелось быть съеденным культурным человеком, а не водопроводчиком - ну хоть бы электрик всадил в него свои стальные зубы! Или, если у кого-то окажутся золотые - это уже совсем почётная гибель. Но нет, он "дежурил" ... И, отдав всё: от первоначального аромата до запаха "с душком", - погибал на работе: его безжалостно сметали в мусорник, и он беззвучно исчезал в недрах мусорной машины.

            Вера! Ну хоть бы памятник ему какой-то! С бронзовой табличкой - "Спасибо тебе, дорогой Дежурный Бутерброд!" (за дачу, за "жигули", за счёт в сберкассе и за завёрнутый в газету "Известия" пакетик, припрятанный на кухне, за мукой и солью...)

... Сколько денег "моя минуточная подруга" сделала на "дежурном", я не знал, но догадывался - жила она как сыр в масле.