За пятнадцать лет жизни в Америке я успел навидаться и наслушаться разного. В большинстве случаев истории повторяли одна другую, и пересказывать их лишено всякого проку. Скучные хроники деяний заурядных людей и обыкновенных событий - что называется, ни уму ни сердцу. Наверное, встретить занятного человека, с которым есть чем поделиться, или, по крайней мере, сделать для себя какие-нибудь разумные выводы, обдумывая его поступки, сродни кладоискательству. Мало одного желания - нужна удача. И, как это обычно бывает, находки случаются не где-то за тридевять земель, а чаще всего у себя под носом.

Аркадий стал для меня именно таким неожиданным открытием. На протяжении долгого времени мы запасались спиртным в одном и том же огромном магазине, похожем на склад. Он так и назывался "Warehouse". Увидев однажды возле кассы покупателя, в корзине которого лежали полдюжины бутылок "Bruno Giacosa Barolo", я не мог не выразить вслух уважения к такому выбору. Так и познакомились.

Не могу сказать, что у нас с Аркадием, как того звали, во многом совпадали интересы. Однако мы легко находили общие темы, и я не раз потом наслаждался в его компании неторопливой беседой за бутылкой изысканного вина. Вопросы мы затрагивали самые разнообразные, но каждый раз предмет обсуждения незаметно скатывался к нашим предыдущим наблюдениям не только чужих, но и собственных поступков. Как выяснилось, и он, и я когда-то увлекались идеями Фрейда, отыскав в учении отца психоанализа подтверждение своим догадкам. И если поначалу доля откровенности в признаниях друг другу составляла лишь малую толику, то со временем мы уже не стеснялись и могли открыто касаться вещей очень личных.

Однажды в беседе проскользнула тема дружбы между мужчиной и женщиной, и хотя каждый прекрасно понимал, что она, как правило, невозможна без первичной интимной близости, у нас всё же существовало на этот счёт некоторое расхождение во взглядах. Я довольно просто изложил собственную точку зрения, на что Аркадий, не скрывая уверенности, заметил:

- Не всегда так. Я думаю, возможен и другой сценарий. Загадочное предисловие, не правда ли?

Мне оставалось лишь пожать плечами, не обнаружив в его словах должной интриги:

- Всё зависит от продолжения. Возможно, тебе и удастся что-то опровергнуть, но я по-прежнему вижу начало дружбы мужчины и женщины именно в постели.

- Хм. Забавно, - усмехнулся Аркадий. - Наверное, хорошо, когда за границей русские дружат с русскими. По крайней мере, дело имеешь с людьми одной культуры и знаешь, чего ожидать.

Он, словно припоминая мельчайшие подробности того, чем собирался поделиться, уже не видел причины скрывать от меня свои мысли. А может, просто хотел удостовериться, что человек, разделяющий с ним отношение к жизни, на его месте поступил бы точно так же...

- С Джулией, - начал свой рассказ Аркадий, - мне довелось встретиться лет десять назад. Она не произвела впечатления неприступной женщины, но в то же время и я не уловил в её глазах никакого интереса к моей персоне. Нас разделял социальный статус, и ощущать этот глухой барьер было ох как нелегко. И не потому, что я проникся к ней симпатией, просто в определённом возрасте уже совершенно иначе смотришь на собственное место в обществе. К нему привыкаешь, и очутиться в другом, довольно неуютно. Впрочем, ты и сам наверняка через это прошёл, когда приехал в Америку. Прыгнуть вниз с какой-никакой вершины там и начать опять карабкаться вверх здесь - силёнки и волю нужно собрать в кулак.

Вот и представь, в какой момент судьба и столкнула меня с этой женщиной. Она - жена успешного бизнесмена, дипломированный дизайнер, услугами которого пользуются состоятельные клиенты, а я - новоиспечённый эмигрант, без году неделя в стране, и к тому же с кукишем в кармане. О каких уж тут точках соприкосновения может идти речь?

Представила меня Джулии её приятельница. Та была моей первой клиенткой, и мне посчастливилось установить у неё в доме декоративную перегородку из пескоструйного стекла. Почему посчастливилось? Всё очень просто. В Америке для человека, решившего заниматься собственным бизнесом, на первых порах важно начать с правильного заказчика. Отыскал такого - и считай, что дело в шляпе. Будут тебя передавать из рук в руки, как святыню. Я даже карточку визитную по сей день не завёл. Не нужна!

Пескоструйными стёклами мне много лет приходилось заниматься в Союзе. Вот я и решил наудачу попробовать это дело здесь. Терять-то нечего, тем более что на всякий случай захватил с собой десятка три рабочих эскизов. Как оказалось, совершенно не зря. Та наша с Джулией общая знакомая не страдала хронической скромностью. Наоборот! Оказалась хвастливой душкой и очень скоро разнесла по околотку весть о талантливом русском художнике-прикладнике, приписывая себе чуть ли не славу первооткрывательницы. Американцы любят выставить себя эдакими благодетелями, когда это им ничего не стоит. Впрочем, я ей благодарен по сегодняшний день. Не прошло и года, как заказы посыпались со всех сторон. Мне даже удалось, наконец, арендовать неплохое отдельное помещение, а не мыкаться у себя в квартире. Ох, и намучился же я там. Прикинь удобство: увеличивать эскизы, наносить их на стёкла, а уж потом везти заготовки в пескоструй. Вспоминаю эти горячие деньки и диву даюсь. Впрочем, не мне одному приходилось изворачиваться. Вон мой сосед, профессиональный обойщик мебели, - диваны на горбу затаскивал к себе в квартиру на третий этаж и стучал молотком на голове у соседей. А куда деваться?

Однако я о Джулии! Речь о ней и только о ней. Ей понравились мои работы. Я чувствую зрителя. Человека выдаёт его реакция, даже если он не рассыпается в похвалах или не поёт дифирамбы. Меняется взгляд, и вместо снисходительности - мол, посмотрим-посмотрим, чего Вы там навеяли, - в глазах вдруг появляется какое-то изумление от неожиданного открытия. Что Джулия не осталась безучастной, я мог дать голову на отсечение. Она долго и с неподдельным вниманием перелистывала большой альбом. Отдельные страницы её привлекали больше, заставляя задерживать взгляд. А когда она отложила его в сторону, то не постеснялась задать прямой вопрос:

- Это твои собственные эскизы?

Джулия словно хотела удостовериться, что я бессовестно не передрал их где-то и теперь не выдаю за свои. В её глазах сквозило недоверие, но я не обиделся. Наверное, на жизненном пути Джулии встречались всякие люди. Не помню, что я тогда ответил, но с этой минуты Джулия начала относиться ко мне немного по-другому. Кстати, из её рук я получил много работы. Она привлекала меня к оформлению интерьера богатых домов и, естественно, я был признателен за возможность сотрудничества. Работа с ней мне доставляла удовольствие. Далеко неглупая, и к тому же приятной наружности, Джулия всегда удивительно влияла на настроение, повышая его до уровня полной уверенности в себе. Вероятно, это то самое, что теперь называют положительной аурой или состоянием психологического комфорта. Одним словом, трудно желать лучшего.

Незаметно я познакомился и с семьёй Джулии. Они как раз купили новый дом и планировали отделить столовую от кухни с помощью стеклянного панно. С её мужем я сошёлся быстро. Довольно симпатичный дядька, с отменным чувством юмора, в жилах которого текла ирландская кровь. Собственно, и Джулия была иностранкой. Я узнал эту деталь случайно. С очередными клиентами в моём присутствии она заговорила на венгерском. Этот язык, напоминающий перекатывание мелкой гальки в стремительном ручье, не спутать ни с одним другим. Пожилые муж и жена, нанявшие меня по Джулиному совету, осели в Калифорнии сразу после войны, но, несмотря на такой долгий срок, они всё равно говорили с очень сильным акцентом, чего нельзя было сказать о Джулии. Поэтому я несказанно удивился, заслышав из её уст венгерскую речь. Я даже сделал ей комплимент по этому поводу. В ответ она мило улыбнулась и тут же огорошила меня своим наблюдением:

- Ты не упускаешь случая, чтобы не польстить женщине, и тебе нравится им угождать.

Её неожиданная проницательность меня немного смутила:

- Да, - ответил я, растерявшись. На большее фантазии тогда не хватило. Да и как прикажешь отреагировать на замечание дамы, раскусившей меня столь скоро? Как я предполагаю, она уже успела внимательно приглядеться к натуре своего русского протеже и наверняка сделала соответствующие выводы.

- Знаешь, как такого мужчину называли в Венгрии? - игриво спросила Джулия с едва завуалированным кокетством. Мне стало крайне любопытно, и я вопросительно посмотрел ей прямо в глаза, где светилось явное и уловимое желание пофлиртовать. Однако в это время в холл, где я работал, вошла хозяйка и невольно нас перебила. Ну, надо же, так не вовремя.

У Аркадия в голосе прозвучала хорошо угадывающаяся досада.

- И чёрт её принёс. Джулия отвлеклась, и случайная, короткая беседа так и осталась незавершённой. Однако я о ней не забыл.

Мои новые заказчики не собирались реконструировать жилище. В их возрасте уже обычно довольствуются тем, что имеют, и если бы не оплошность одного из супругов, разбившего травлёное стекло в панели двери, факт, что Джулия владеет венгерским, так и остался бы для меня неизвестным. Пара, которой меня представила Джулия, очень тепло относилась к своей родине и меня это приятно поразило. Не обратить внимания на их явное и подчёркнутое уважение к истории предков, означало проявить полное пренебрежение к тому, как эти люди смогли сберечь те малые крохи, что у них остались от прошлого. В них жила даже не ностальгия, а просто те далёкие отголоски из детства, а может, из юношества, когда они были счастливы и ничто не омрачало их жизнь. Судя по фамилии с приставкой "Де", эти люди могли когда-то принадлежать к венгерскому высшему свету, да и интерьер гостиной, просматриваемый через широкий дверной проём, свидетельствовал о присутствии у них аристократических корней. На стенах среди неплохих картин со сценами военно-героических баталий, находилось множество портретов. Женские, с которых величаво смотрели дамы в парадной одежде, украшенной ещё настоящим жемчугом, и мужские - с разной интерпретацией достоинств их сановных моделей. Уже позже мне удалось рассмотреть картины получше, и я невольно обратил внимание на изображения всадников в гусарской форме. Два небольших и одно крупное полотно в глубокой золочёной раме. Черты лиц на портретах объединял общий признак - заметный шрам на щеке. Наверное, моделью был один и тот же человек - тот самый настоящий "хусар", как первоначально называли конного воина венгерского дворянского ополчения, "одного из двадцати", в роскошном, шитом золотом доломане.

Мне предстояло изготовить точную копию разбитого стекла. В том, что я справлюсь, Джулия не сомневалась. Да и мне уже давно стало понятно, что эта женщина не из тех, кто разбрасывается рекомендациями направо и налево. Она слишком дорожила репутацией, чтобы позволить себе ошибиться.

Стекло, изготовленное мной, идентично повторяло разбитое. Заказчики долго восхищались, но, тем не менее, заплатили ровно столько, сколько обещали. А могли бы и набавить от щедрот дворянских за радость, которую испытали. Ну, да Бог с ними.

Прошло какое-то время. По-моему, чуть меньше года. Джулия мне не звонила, как вдруг накануне Нового года Джулии опять понадобились мои услуги. Какой-то её очередной, не стеснённый в средствах знакомый захотел украсить пространство под перилами лестницы в загородном доме и подумал, что идеальным решением будут стекла с рисунком и растительным орнаментом. Ну, что-то вроде плакеток в стиле мотивов Рене Лалика в его манере арт нуво. Уже в конце разговора Джулия вдруг неожиданно пригласила меня к себе на небольшую вечеринку по случаю приближающегося Рождества. Не скрою, её внимание стало приятным сюрпризом. Перспектива провести время с ней в тесном кругу мне виделась небезынтересной, тем более что в обществе Джулии и её мужа я никогда не скучал. О вечеринке рассказывать не стану, ничего примечательного. Собралось там пар десять, и, кроме хозяев, я никого не знал. Довольно скучное мероприятие. Для меня такие встречи всегда остаются безликими, и им я однозначно предпочитаю камерность общения. Естественно, отдавая дань вежливости, вскоре я пригласил их к себе.

Моя жена, правда, немного переживала, чем она будет угощать американских гостей, но я её успокоил. Что-что, а гостеприимство у нас в крови, и никто из заграничных визитёров никогда не жаловался. Так и вышло. Джулия и её муж оказались людьми малостеснительными. Они хорошо поели, а самое главное - выпили, и довольно много. Всего было в избытке, но почему-то все предпочли водку. Я с удивлением наблюдал за Джулией и за её мужем, отмечая их совершенную непринуждённость. Ну, то есть они вписались в чисто русские посиделки. Водочка неиссякаемым потоком и пряные разговоры. В общем, сплошная благодать под душевное согласие.

В какой-то момент времени Джулия пожелала подышать свежим воздухом. И хоть в комнате окна оставались открытыми нараспашку, она предпочла выйти наружу. На дворе в этот час оказалось довольно прохладно, и Джулия попросила принести жакет, забытый ею при входе. Пока я ходил вниз, она успела встать из-за стола и выйти. Я нашёл её на плохо освещённой террасе. Естественно, предложил поухаживать без всякой задней мысли. Однако стоило мне помочь ей надеть жакет, как Джулия, повернувшись лицом, вдруг обвила мою шею руками и, не произнеся ни слова, припала своими губами к моим. И получился у неё поцелуй не украдкой, как у любовников на картине Фрагонара, а сочный и продолжительный, от которого сознание улетает запредельно далеко и не спешит возвращаться. Мы были здесь только вдвоём, и я ощутил, как она жадно прижимается ко мне всем телом.

Стало ли всё это для меня неожиданным? Вероятней всего, нет. Я давно уже испытывал к ней симпатию, и она, как прозорливая женщина, не могла её не заметить. Другое дело, что я сам не решился бы на первый шаг. Джулия никогда не подавала повода, и мне даже в голову не приходило, что у нас могут возникнуть более близкие отношения, чем те, что уже стабильно сложились. Когда-то она то ли шутя, то ли всерьёз обронила одну фразу:

- Дружба со мной, это привилегия, которую нужно заслужить. Нелегко, но заманчиво.

Когда женщина говорит такое и при этом, многозначительно смотрит тебе в глаза, она, как мне кажется, имеет в виду что-то вполне конкретное. Не думаю, что у Джулии существовал по отношению ко мне какой-нибудь план и, скорее всего, её порыв был импульсивен. Хотя кто знает? Игра - сама по себе ничто, но те, кто в ней участвуют, делают её или безумно увлекательной, или в той же степени скучной. Я не замедлил ответить и перехватил инициативу, тут же обхватив её талию под тем самым жакетом. Нельзя было не почувствовать, как она напряглась, выгнув спину и словно желая ласки. Я словно получил её молчаливое согласие.

Аркадий, взволнованный и как-бы переживая тот момент заново, сложил кисти рук вместе и хрустнул пальцами.

- А как бы ты поступил на моём месте?

Не знать мой ответ он не мог, но, очевидно, решил удостовериться, что отреагировал тогда должным образом.

- Неужели ты всерьёз полагаешь, что в той ситуации у тебя был выбор? Судя по всему, твоя приятельница успела тебя хорошенько изучить.

- И да, и нет. Все наши предыдущие встречи всё же оставались на уровне заказчик - исполнитель, и мы впервые встретились так близко в неформальной обстановке, не считая той вечеринки в её доме. Впрочем, она не в счёт. Слишком много народа, и Джулия, как распорядительница и хозяйка празднества, не могла уделить мне особого внимания. Да и всегда существовала определённая грань, которую никто из нас не собирался переступать.

Аркадий на секунду запнулся:

- Я уж совершенно точно.

Он, мучительно подыскивая необходимые слова, пытался передать беспокоившие его ощущения:

- Не знаю, случалось ли с тобой такое, но я в тот момент растерялся. Вернее сказать, был не готов принять, что должен. Ведь личные отношения с женщиной и ваше деловое доверие друг к другу - вещи не всегда совместимые. В особенности в обществе, начисто лишённом романтических иллюзий, жёстком и прагматичном, где выживание - это норма мировоззрения и твоя правда, в которую веришь не по убеждению. Каждый раз, когда мне приходится сталкиваться со здешним восприятием жизни, я ловлю себя на одной и той же мысли.

Аркадий зло усмехнулся.

- Это ж надо так беззаветно верить в "правильные ориентиры". Мы и они очень разные. Славянская культура не имеет ничего общего с остальным миром. Или ты и я законченные кретины, которые так и не сумели повзрослеть и продолжаем думать категориями добрых сказок, или те люди, что нас окружают, просто не замечают своих болезней. Вроде как врождённые недуги - это должное. А стало быть, и не о чем сожалеть?

Однако я отвлёкся. Джулия! Она, кстати, была старше меня. Года так примерно на три, может, на пять лет максимум. Подобная разница в возрасте очень привлекательна. Ты не находишь?

По тону, которым Аркадий задал этот вопрос, я понял, что он не нуждается в ответе. Даже если бы я возразил, моё несогласие ровным счётом ничего для него не изменило бы. Столь категоричное заключение я сделал беспричинно, опираясь только на сходство наших характеров. Вряд ли его заинтересовала бы женщина без жизненного опыта. Причём не нахватанного где попало, а многолетнего, который сопутствует спокойному и размеренному познанию женщиной самой себя. Опыта, сотканного из предпочтений. Они слоями накладываются друг на друга и образуют ту самую эссенцию чувствительности, которая особенно привлекательна для тех, кто может её распознать. Не душистую и нежную, как запах весеннего цветка, а насыщенную ароматом созревшего плода, вкусив который невозможно не зажмуриться от наслаждения.

Недаром прикосновение к таким женщинам вызывает необыкновенное волнение, которое завораживает, словно от них моментально исходят все те счастливые минуты, что они переживали в прошлом.

Мне оставалось лишь промолчать в знак согласия, отметив, что Аркадий хорошо разбирается не только в вине.

- Когда Джулия и её муж появились у меня в доме, они не то чтобы были шокированы... Как бы это сказать помягче? Их по-хорошему задело моё отношение к жизни. Они не ожидали подобного размаха, и хотя эта пара были люди не бедные, тем не менее, впечатления превзошли их ожидания. Впрочем, я никогда ничего не скрывал. Неважно. Я её не узнавал. Вернее, Джулия переставила меня в собственном сознании на другой уровень. Так передвигают шахматные фигуры, вдумчиво, с расчётом жертвуя одним и приобретая что-то другое взамен. Мне даже показалось, что Джулия и смотреть стала иначе. У неё в глазах появилось примерно такое удивление, которое испытывает человек после разговора с экспертом по антиквариату, когда случайно узнаёт о вещи, не воспринимаемой им всерьёз, как о редкой и дорогой: "Сюрприз!".

Я обещал Джулии и её мужу "Russian night". При желании и деньгах подобное мероприятие совсем нетрудно устроить. Правда, для людей искушённых необходимо соблюдение как минимум ещё двух условий - вкуса и куража, чтобы не превратить гульбу в дешёвый лубок, от которого самого будет потом воротить. Скажу без ложной скромности, мне это удалось, и вряд ли кто-то когда-нибудь так принимал моих нынешних гостей. Несмотря на нынешнюю открытость границ, у большинства американцев продолжает сохраняться устойчивое представление о выходце из России. Эдакий стереотип бурлака, помноженный на последнего российского монарха и ещё раз помноженный на медведя. То есть у настоящего русского в доме всегда водка рекой и икра ложкой. Иногда, желая показаться знатоками предмета, некоторые особо подкованные в данной области блеют о загадочной русской душе, понимая её как проявление необузданной дикости. И думают о ней с опаской и с тайным вожделением хотя бы раз к ней прикоснуться. Не знаю, кто и когда привил населению подобное дурацкое клише, но ты же и сам знаешь, что, к сожалению, нас чаще всего представляют именно такими. Если раньше меня это жутко раздражало, то теперь я плюнул и не обращаю внимания. Для того чтобы чувствовать своё превосходство, вовсе не нужно его кому-то постоянно доказывать.

Как я уже говорил, мы все изрядно выпили, но каждый продолжал себя контролировать. Рюмка за рюмкой, мы без напряжения опустошили бутылку "Nemiroff premium", и, похоже, следовало нести следующую.

Пробыв на террасе минут десять, я вернулся в столовую, а Джулия прошла в ванную комнату и появилась оттуда уже со свеженакрашенными губами. Без нас здесь никто не скучал. Напротив, её муж что-то оживленно рассказывал, и моя жена его увлечённо слушала. По-моему, короткого отсутствия меня и Джулии никто так и не заметил. Я невольно вспомнил наши недавние объятия и ощутил какое-то минутное сомнение. И знаешь, что меня смутило больше? Я не мог отделаться от впечатления, что Джулия так себя ведёт не в первый раз. Что-то уж очень отработанное сквозило в её движениях, и даже поцелуй теперь мне не казался искренним. Он как бы не был посвящён мне.

- Аркадий, у тебя что, комплекс и ты не ложишься в постель с женщиной без любви?

Я вовсе не хотел его обидеть неуместным цинизмом, просто мне на минуту показалось, что он, как и его покорный собеседник, до сих пор находится в плену старомодных идеалов.

- Спасибо!

Аркадий в знак признательности кивнул головой. Его не только не задели мои слова, напротив, он в них нашёл необходимую поддержку.

- Именно это я и хотел от тебя услышать. То, что произошло дальше, ты можешь предугадать.

- Могу. Но не хочу. Так что же?

- А ничего! Я предложил Джулии встретиться наедине, но она довольно холодно заметила о сложности подобного свидания. Представляешь! На протяжении всего вечера женщина, как кошка, трётся возле мужа, что не мешает ей в подходящий момент оказаться рядом с другим мужчиной и заручиться его желанием. Но зачем? Я недоумевал. Да и случилось со мной такое впервые. И как следовало теперь поступить? Ну, не молчать же, как пню, и, упуская явный шанс, думать о себе: "Господи, почему я такой нерешительный идиот?".

Очевидно, поведение американки Аркадия здорово разнервировало. Он испытывающе посмотрел на меня, как на союзника.

- По-моему, дилеммы и не могло существовать. Но вот что поразительно. После всего происшедшего Джулия вела себя вполне обычно. Как будто ничего не случилось. Её ответ я воспринял как отказ и даже не расстроился. Бывает. Вполне интеллигентный расклад. Джентльмен не так понял, дама разъяснила ситуацию. Проехали и забыли. Каково же было моё удивление, когда мы опять очутились, как бы ненароком, наедине, и её рука скользнула ко мне под рубашку!

Ты знаешь, я всегда обращаю внимание на женские руки. По ним многое можно сказать. Как и глаза, они выдают самое сокровенное. Так вот у Джулии руки выглядели очень сексуальными. Я обратил на них внимание в тот самый первый день, когда она неторопливо листала альбом с эскизами. Крупная кисть с белой кожей, оттеняющейся ярко-красным лаком на ногтях. Не нервно утончённая с длинными бледными пальцами, а уверенно страстная в движениях, в которых угадывается тайное тантрическое знание.

Джулия не просто улучила момент, а, как я теперь понимаю, сознательно его поджидала. Она, убедившись, что за нами никто не наблюдает, приблизилась и расстегнула пуговицу моего пиджака... Потом пуговицу рубашки... Я стоял как вкопанный, не в состоянии шевельнуться, и лишь вздрагивал от прикосновения её руки. Как мне захотелось взглянуть на её ухоженную ладонь! На загадочное переплетение линий! Джулия меня словно загипнотизировала. Как голодный удав сытого кролика, подчинив себе его нестойкую волю. Я вдруг совершенно ясно осознал, что могу с ней говорить о чём угодно, не беспокоясь быть неправильно понятым.

- Джулия, ты уверена, что не хочешь со мной встретиться?

Тяжело отойти от традиционного подхода в недвусмысленной ситуации, тем более в такой деликатной сфере, но, увы. Мой опыт не настолько богат. Джулия, продолжая меня гладить, игриво усмехнулась.

- Уверена.

Я не знал, как реагировать. Согласись, есть вещи, которые мужчина понимает если не буквально, то, во всяком случае, иначе, чем женщина. Но насколько иначе?!

Ох, уж эти дамские странности. Оставалось только наблюдать, что же произойдёт дальше. Пусть не в ближайший час или два, а потом. С сегодняшнего вечера мы попали в разряд друзей Джулии и её мужа, и я уже сомневался, что наша встреча не будет последней. Торопить события - то же самое, что начинать ужин с десерта. После сыра и фруктов селёдка всегда покажется чересчур солёной. В итоге мы все замечательно провели время, и немудрено, что оно пролетело незаметно.

То, что мне рассказывал Аркадий, я вполне мог объяснить. Джулия, очевидно, относилась к той категории людей, которые в своей эмоциональной жизни ставят ударение на собственное влечение, а не на объект. По сути, ничего нового в этом нет. Подобным подходом к ощущениям античный мир в лучшую сторону отличался от современного. Скорее всего, расторможенная алкоголем, она всецело отдалась во власть подавляемых инстинктов.

Однако ситуация могла быть и значительно проще. Поди знай, а вдруг Джулия элементарно пыталась увлечь Аркадия в мягкий свинг? Приглашение к таким отношениям чаще всего интуитивное, когда партнёры испытывают друг к другу чуть-чуть больше, чем симпатию. Они, скорее, дань собственным чувственным фантазиям. Обняться, якобы по-дружески, с чужим мужем - крепче и дольше, чем обычно с другими. Поцеловаться с ним при встрече и на прощание, приоткрыв с готовностью губы, а не чмокнуть его в щёку. И чтобы он тебя по попке хлопнул или застрял с тобой где-нибудь в узком коридоре, смущённо сетуя на тесноту. Но непременно лицом к лицу, чтобы прижаться к груди. Да мало ли удобных и приятных моментов? Ведь приличие соблюдено! Да и варьировать степенью интимности несложно, остановившись у критической черты. Получится остановиться - хорошо, а нет - что за беда? На западном побережье практикуется подобное безобидное и не афишируемое поведение. И в нём определённые люди не видят ничего дурного. Снимают накопившееся эротическое напряжение, вспоминая потихоньку язычество, которым их далёкие предки так неосмотрительно пожертвовали, и втайне вздыхают о его преимуществах над христианской моралью.

Наверное, оба моих предположения не исключали друг друга. Впрочем, уловить сущность намерений Джулии было далеко не главным. Никто и ничего в Америке не делает просто так, и каждый шаг женщин такого калибра, как Джулия, всегда направлен исключительно на личную выгоду. Мне кажется, обо всём этом Аркадий догадывался и сам, но я предпочёл предусмотрительно промолчать, ожидая окончания истории и его собственных выводов.

- Прошло несколько недель, в течение которых мы не виделись, - продолжал он. - Я с головой ушёл в неотложные дела, как вдруг Джулия позвонила с предложением от очередного клиента и захотела оценить работу. На этот раз намечался крупный заказ. Она попросила захватить с собой альбом с эскизами и дала адрес. Когда я приехал, Джулия уже дожидалась, сидя в машине. Завидев меня, она вышла, и мы обнялись, чего раньше никогда не происходило. Очень естественно, словно давно привыкнув приветствовать друг друга столь тёплым образом. Джулия была рада меня видеть, и, поверишь, я чувствовал себя рядом с ней, как с хорошим другом, с которым не только хочется, но и возможно поделиться настроением. На её лице играла улыбка, и глаза источали не проходящее удовольствие от встречи.

Так можно себя ощущать с женщиной только после того, как вы уже устроили небольшое постельное приключение, и оно не затронуло ни ваши сердца, ни ваши души. Словно вместе выпили дневную чашку кофе, как два закадычных приятеля. Ну, разве не замечательно вдруг вырваться из каждодневного потока вроде бы важных дел и неотложных обязанностей, остановиться, присесть и просто поболтать? А потом разбежаться по сторонам, не втравливая человека, с которым тебе легко, в неизбежные для каждого проблемы и заботы.

Я посмотрел на Аркадия и вдруг понял, что он подсознательно старается оправдать Джулию. Не для меня! Для себя самого надеется отыскать в её поведении мотивы, доступные его логике. Возвысить её душу до уровня собственной, не допуская и мысли, что он лишь забавная игрушка в руках равнодушной женщины, привыкшей всегда и во всём потакать своим желаниям. И только!

Но неужели он настолько наивен?! Как случилось, что за столько лет он так и не постиг новые правила игры, именуемые жизнью в свободном мире? Не захотел признаться самому себе в том, что его беззастенчиво используют? Не счёл возможным подмять своё мироизмерение под общую беспринципность? Или, в отличие от других, он привык видеть человека лучшим, чем он того заслуживает? И именно эту способность, как самое дорогое, Аркадий привёз в эмиграцию? Ни свою талантливую графику, ни бесконечное трудолюбие, а не растаявшую веру в ближнего. Сможет ли он преодолеть этот рубеж и без оглядки шагнуть к другим отношениям или так и будет находиться в заблуждении, что в дружбе, как и в любви, больше отдают, чем берут?

Очевидно, от Аркадия не укрылись мои тайные размышления, и он, повинуясь мучительной тяге к самоанализу и желая определить истинный вес, кинул на чаши весов всё, что ему виделось значительным.

- Только не вздумай вообразить, что я увидел в Джулии мадонну.

Он грустно рассмеялся.

- Она ещё та жучка...

У меня отлегло от сердца. Так переживаешь за открытого душой героя кинофильма и готов отчаянно шагнуть ему навстречу из зрительного зала на экран в попытке предотвратить явное злодейство.

- Всё в этой жизни имеет свою цену, в том числе и то, чего Джулия хочет. Или ты сомневался на мой счёт?

Аркадий стал серьёзным.

- Другое дело - захочу ли я заплатить столь высокую цену за такую безделицу.