Скажите, кто не хотел бы стать президентом? Я таких не видел, пока не пришлось убедиться в обратном. Но начну издалека...

Как общеизвестно и принято к сведению неисчислимыми массами, мир наш существует благодаря Господу Богу, он же Всевышний, он же Всемогущий, он же, он же... Правильно, Творец!

И ещё общеизвестно, что Он создал нас разумными существами по своему образу и подобию, хотя и не всевышними, не всемогущими, но хотя бы... Правильно, творцами. И мы оправдали это доверие Вседержителя, много чего сотворив. За примерами ходить недалеко. Кто не знает таких творческих имён, как Пифагор, Исаак Ньютон, Пастер, Менделеев, Фрейд, Эйнштейн, в конце концов... Вот и мы, грешные, кто поинтеллигентнее, сподоблены что-нибудь сотворить. Но тут круг возможностей сужается. Какой там Эйнштейн, какой там Менделеев?.. Как говорят на (теперь "в") Украине: "Нашому телятi та й вовка б з'?сти". Думаете, это невозможно? Да, это так в физике, математике, химии и т. п. Но есть одна область, где телёнок считает, что может съесть волка, - это литература. Одних только пиитов на сайте Стихи.ру развелось под миллион. А есть ещё Проза.ру и Бог весть ещё какие сайты и порталы. Но пииты и прозаики хотят не только виртуального, интернетного общения, а и такого, чтобы можно было воскликнуть по-маяковски: "Нате! Вот и я!". И они объединяются в тысячи различных групп, именуемых клубами, со своими понятиями и даже уставами. И, конечно, со своими президентами. Кроме одного клуба, Манхэттенского клуба русских литераторов.

Вот уже прошло третье ежемесячное собрание членов этого клуба, а всё никак не удаётся выбрать президента. Три собрания тому назад господин Дубин, который был основателем и в течение 40 лет президентом "манхэттенцев", вдруг объявил, что ему уже 85 лет и он больше не может быть президентом. И покинул клуб, не оставив наследника. И тут такое началось!..

Думаете, соискатели президентства выстроились за пюпитрами и стали поливать друг друга подобно сердитому мудаку-социалисту или отцу рвача украинского бабла, или маленькому Майку, не полностью осчастливленному своими миллиардами, оправдывающему пословицу "Не в деньгах счастье", или их конкурентке с пёсьим лицом, или ещё троим-четверым?

Да не же! В Манхэттенском клубе всё было не так. Элитные члены клуба, перебивая друг друга, принялись расхваливать своих визави, выдвигая их на почётную должность президента. А визави всячески стремились откосить от этого назначения, будто им предлагали послужить в достославной российской армии, под дедами.

Не буду утомлять, какие супротивные доводы выдвигали все досточтимые визави, они были довольно однообразны и сводились, в основном, к обладанию возрастом, приближающемуся к возрасту покинувшего клуб президента. Особое давление было на сравнительно нестарого пиита, наднях собирающегося выйти на пенсию, Жаворонкова, творца стихов о любви. Он свой отказ мотивировал удалённостью Статен-Айленда, острова своего обитания, от Манхэттена, тоже, кстати, острова.

Затем все стрелы понеслись в сторону пиита-пародиста Ехиднова как самого молодого, но наконечники этих стрел были прикрыты резиновыми колпаками с медовым намазом. И пииту-критику по фамилии Укусов, выделявшемуся белой бородой лопатою, тоже удалось отбиться. Бородатый это сумел, заявив, не помню уже что.

Около часа длилась вдохновенная речь выдающейся писательницы Цицероновой, посвящённая известным прозаикам. Её никто не перебивал, не обладая её голосовыми качествами. Но уже с начала речи стало ясно, что президентом она стать не согласится.

Пытались привести к присяге и отсутствующего пиита от науки, где он-таки получал какую-никакую зарплату, Митю Гарантьева, который соглашался стать максимум казначеем, каковую должность соклубники ему гарантировали в связи с его кристальной честностью. Ну, а назначение его президентом отпало само собой в связи с его стоянием одной ногой в Нью-Йорке, а другой - в германском Баден-Бадене.

Вы спросите, отчего такое противление почётному назначению? Оттого, что оно бесплатное? Да нет же, не поэтому. А из-за антенны.

Как-то пародист Ехиднов не на шутку обидел самолюбивого пиита Урныш-Волынского, дружбу с которым ценил сам Евтушенко, написав пародию на его стих. В ответ обиженный выхватил из-под полы ТВ-антенну, раздвинул её и сделал фехтовальный выпад в сторону обидчика. Можно было бы вспомнить ещё множество непоэтичных эпизодов, когда президент должен был реагировать: усмирять, уговаривать (а кому это нравится?), но, видимо, и одной антенны достаточно...

Провалилась идея доверить руководство клубом посовместительству скромно сидевшему тут же президенту Бруклинского литературного клуба Теляткину, пииту весьма посредственному, но уважаемому как человек и президент (не путать с товарищем Нетте, человеком и пароходом). Теляткин сказал, что по закону не разрешается президентствовать в двух местах.

- Так что делать-то будем? - вопросила Цицеронова. - Кто будет президентом у нас?

Многомудрый Укусов предложил доверить клуб сразу троим сопредседателям. Жаворонков резонно возразил, что три - это уж чересчур. На это Ехиднов заметил, что может быть и больше председателей, и напомнил совковую частушку:

- По деревне мы идём,

все мы - председатели.

Ни к кому не пристаём,

катись, к тебе не пристаём!

Посмеялись, конечно, в частности, и тому, как ловко Ехиднов обошёл запрет ему ругаться в клубе. Тут Укусов и говорит:

- А что, если Пушкинда сделать президентом?

Все идею поддержали: ведь молодой, 50-летний Пушкинд имел одинаковую с "нашим всем" причёску, почти одинаковую фамилию, а главное, стихи писал, как и тот, легко и быстро, притом, даже глубокомысленнее, что понятно: ведь наш век более глубокомысленный, чем того, с укороченной фамилией... Возражений не последовало: ведь не тебя выдвигают. Только Жаворонков несмело заметил, что Пушкинд может и отказаться. Решили позвонить кандидату и уговорить. Позвонить - позвонили, а уговорить не удалось. Пушкинд проявил твёрдость и наотрез отказался:

- Живу, - говорит, - за рекой, далеко от мостов и туннелей, перебираться в Манхэттен зимой вплавь холодно, а летом клуб закрыт на каникулы. И как не посещал клуб, так и посещать не смогу.

Зато он пообещал, как и прежде, выпускать клубный альманах...

Соклубники приуныли, а Укусов от своего предложения не отступил.

- Давайте, - говорит,-  будем считать Пушкинда президентом, а ему ничего не скажем. Всё равно он в клуб не придёт и ничего такого супротив себя не узнает.

Так и порешили. Видите, нет проблем, которых нельзя было бы решить!