на главную очередной выпуск газета наши авторы реклама бизнесы / Сервисы контакт
флорида афиша что и где развлечения интересно полезно знакомства юмор
 
<Вернуться Матлин, Владимир
СОЛОМОН, ВОДИТЕЛЬ АВТОБУСА


Автобус номер двадцать девять ходил от центра города до химкомбината. Это был обыкновенный маршрутный автобус, но поскольку на химкомбинат ездили почти одни работники комбината, пассажиры автобуса все знали друг друга. Все были сослуживцы. И все нервничали, боялись, что автобус опять сломается, застрянет в пути, такое случалось нередко. Надо сказать, что автобусный парк состоял сплошь из рухляди, списанных отовсюду машин. Поэтому ходили городские автобусы крайне нерегулярно. А опозданий на работу нам не прощали. Время было строгое, военное...

Мне только-только исполнилось пятнадцать, но я наврал в отделе кадров, что шестнадцать, и начальник посмотрел на это сквозь пальцы: люди нужны были до зарезу. Таким образом я был зачислен учеником наладчика, а это значило, что я получаю рабочую карточку, то есть 800 граммов хлеба в день. Благодаря чему моя семья - мама и две младшие сестры - из голодного существования переходили на полуголодное. Так что я очень ценил свою работу и опаздывать не хотел, как и остальные сотрудники химкомбината.

В тот день, о котором я рассказываю, два утренних автобуса не вышли на линию, и потому на трёхчасовой набралось полно народу. К вечерней смене мы вроде бы  поспевали, - только бы в пути ничего не случились! Мы тревожно поглядывали на водителя, молчаливого невзрачного человека, заросшего рыжей щетиной. В автобусном парке он появился недавно, про него никто ничего не знал. Знали только, что зовут его Соломон.

Поначалу всё шло хорошо, автобус а клубах жёлтой пыли и лилового дыма продвигался в сторону комбината; позади остался центр города, железнодорожная станция, мост. И тут чёрт толкнул в бок спавшего до того Бубака. Он проснулся и начал что-то говорить. Вначале это было неразборчивое пьяное бормотание, но потом речь его сделалась более определенной, и стало понятно, что он говорит на обычную для пьяных тему - поносит евреев. К этому все давно привыкли, и внимания на его болтовню никто не обращал, тем более что сам Бубак был личностью мало уважаемой: всегда полупьяный, оборванный, грязный, скандальный. На работе его без конца переводили с места на место: из табельщиков в диспетчеры, из диспетчеров в охранники, из охранников в кладовщики... толку от него не было нигде. Но ему всё прощалось, поскольку был он инвалидом войны, только недавно вернувшимся с фронта, вернее из госпиталя -  раненый, контуженный, больной, рука не двигается, нога не сгибается,  голова трясётся... Нёс он обычное:

- Ишь абрамчики... жиды проклятые. Сидят, понимаешь, в тылу, на рынке

торгуют, а мы за их кррровь проливаем... Я на Втором Украинском воевал, Днепр, понимаешь, форсировал. А они жируют в тылу...

Как я уже сказал, это обычное, почти что природное явление: пьяные обязательно поносят евреев. Не то, что трезвые никогда этого не делают - делают, ещё как! Но трезвому нужен какой-то повод. Ну, допустим, на рынке запросили слишком высокую цену, и тогда уж... И неважно, что продавец-то вовсе не еврей...

Так вот, дребезжа и содрогаясь всем корпусом, автобус продвигался по шоссе, люди негромко переговаривались, кондукторша Зойка считала деньги в своей сумке, как вдруг пассажиры вскрикнули и повалились друг на друга: автобус резко затормозил, съехал на обочину и остановился. Передняя дверь открылась, и негромкий хрипловатый голос произнёс:

- Пусть он вИйдет. Никуда не поеду, пока он не вИйдет с автобуса.

Мы поняли, что это заговорил водитель Соломон. Кажется, до той поры никто не слышал его голоса, а тут вдруг сфинкс заговорил. Наступила тишина. Потом люди стали спрашивать друг друга:

- Кто "пусть выйдет"? Кто?

- Да это он на Бубака, - объясняла Зойка поведение своего напарника. - Ну, за то что ругает евреев. А он сам, Соломон-то, он это...-и понизив голос, - он еврей.

Тут опять наступила глухая пауза. Прервала паузу Лизавета Фадеевна, пожилая женщина, работавшая на комбинате в отделе готовой продукции много лет:

- Да брось ты, Соломон, кто на Бубака обращает внимание? Пьянь безмозглая, контуженный на голову. На него обижаться - себя не уважать, ей-Богу. Давай поедем, а то опоздаем, не ровен час.

- Никуда я не поеду, - ответил Соломон ровным голосом. - Пусть он вИйдет с автобуса.

Тут пассажиры дружно стали уговаривать Соломона, что Бубак - просто ничтожество, наплевать на него, нужно ехать. Соломон выслушал их доводы, ничего не отвечая, вытащил ключ из зажигания, встал и вышел из автобуса.

- Пока он не вИйдет, не поеду, - бросил он на ходу. Отойдя в сторонку, он уселся на жёлтую осеннюю траву, показывая таким образом серьёзность своих намерений. Дверь автобуса осталась открытой.

Что делать? До начала смены всего полчаса, а ещё ехать и ехать...

- Когда следующий автобус? - спросил кто-то из пассажиров.

Зойка махнула рукой:

- Да не будет никакого "следующего". Сегодня на линию один Соломон вышел, все остальные в ремонте. А Соломон сам чинит свой автобус, он ведь механик.

- Во, хитрый еврей, - подал голос Бубак.

Кто-то предложил:

- Надо пойти к нему, попросить за всех.

- Вот Зойка с ним работает, знает его, - сказала Елизавета Фадеева. - Пойди, Зоя, поговори с ним. Скажи, мы извиняемся за Бубака и просим ехать. Должен же он понимать, в каком мы положении.

- Вот еще, - огрызнулась Зойка. - Я его не обижала, чего это я пойду извиняться? Вы его обговняли, вот теперь и расхлебывайте.

Тут неожиданно вступил старик Поплугов, инспектор ОТК:

- Я полагаю, нужно вот его послать на переговоры. - Он указал на меня. И отвечая на недоуменные взгляды: - Его Соломон быстрее поймёт, чем нас, потому что они свои...

Эта фраза шибанул меня, как утюгом по голове. "Свои"! До сих пор я  наивно надеялся, что мои сотрудники не знают и не догадываются, а вот даже Поплугов, с которым я никак не соприкасаюсь, прекрасно знает...

Предложение Поплугова понравилось, и все дружно стали меня просить поговорить с Соломоном. "Ты ведь тоже опаздываешь на работу".

Ох, как мне не хотелось... Но противиться воле коллектива я не посмел и медленно поплелся к тому месту, гда на травке восседал Соломон. Подойдя вплотную, я сел рядом с ним и прочно замолчал, не зная, что сказать. Соломон сбоку посмотрел на меня, усмехнулся и проговорил:

- Ага, тебя выбрали. Они думают, еврей еврею не откажет. Так они ошибаются. Не поеду, пока этот поц сидит в автобусе.

В общем, на другой ответ я не особенно и надеялся. Больше меня задело, что вот и Соломон с первого взгляда определил...

Несколько минут мы молча сидели, опустив ноги в канаву. Молчание прервал Соломон:

- Слушай, а ты сам-то откуда? Ведь евреи в этом городе не живут.

- Мы эвакуированные из Ленинграда. Мама и две сестры - девять лет и семь. А папа на фронте.

- Пишет? Папа-то.

- Последнее время что-то давно не было писем.

- Ну, это еще ничего не значит. Ничего плохого. В наступлении почта хуже работает.

Мы опять помолчали. Соломон вздохнул, потер щетину на подбородке и тихо сказал:

- У меня хуже. У меня семья осталась в Виннице. Жена и сын. Что с ними? В газетах такое пишут... не хочется верить.

Я заметил, что из автобуса за нами пристально наблюдают. Они не могли слышать нашего разговора, они только видели, что мы о чём-то беседуем. И это, наверное, подавало им надежду. Я подумал, что будет честнее вернуться в автобус и сказать, что миссия моя провалилась.

Моё сообщение, естественно, радости не вызвало. В наступившей тишине голос старика Поплугова прозвучал твёрдо:

- В таком разе пусть Бубак вылезает. Его вина, пусть вылезает из автобуса.

- Да я-то что такого сделал? - возмутился Бубак. - Я только сказал, что все говорят. Чего вы на меня вешаете?

- А Соломону обидно, - сказала Зойка. - Он фронтовик, у него левой ступни нет, миной оторвало. Еле-еле разрешили автобус водить. Ему обидно.

- А я-то откуда знаю, что он инвалид? Я ничего такого не сделал. Только сказал...

- Во-во. Сперва подумай, потом варежку разевай. Твоя вина, вылезай из автобуса! - включилась Елизавета Фадеева.

Тут все пассажиры разом навалились на Бубака: твоя вина, вылезай из автобуса! Что ему оставалось делать? Бурча под нос ругательства, он вылез. Постоял несколько секунд, раздумывая, а потом поковылял в сторону комбината.

- Эй, Соломон, он вылез! Поехали, поехали! - закричали несколько человек и замахали руками из окон.

Соломон поднялся с травы, отряхнулся, и направился к автобусу. Я обратил внимание, что он хромает на левую ногу. Он сразу завёл двигатель и плавно взял с места. Работники комбината заметно повеселели: авось не опоздаем, поспеем в последнюю минуту.

Автобус набрал скорость и в клубах дыма двигался по шоссе, как вдруг затормозил и остановился. Что опять? - заволновались пассажиры, и кинулись к окнам.

По обочине, сильно хромая, шёл Бубак.

Передняя дверь автобуса распахнулась.

- Пусть садится. - сказал Соломон. - Я не знал, что он хромой. До комбината ему нипочем не дойти. Пусть садится в автобус.

Вот и всё, вся история - случай с водителем автобуса Соломоном. Вскоре меня перевели в утреннюю смену, и я потерял его из виду. Вспомнил я Соломона значительно позже, когда читая историю Холокоста, узнал, что в Виннице всё еврейское население было поголовно уничтожено. При активном участии местных полицаев.


 
 

Матлин, Владимир
№186 Feb 2020

 

Our Florida © Copyright 2024. All rights reserved  
OUR FLORIDA is the original Russian newspaper in Florida with contributing authors from Florida and other states.
It is distributing to all Russian-speaking communities in Florida since 2002.
Our largest readership is Russians in Miami and Russian communities around South Florida.
Our Florida Russian Business Directory online is the most comprehensive guide of all Russian-Speaking Businesses in Miami and around state of Florida. This is the best online source to find any Russian Connections in South Florida and entire state. Our website is informative and entertaining. It has a lot of materials that is in great interest to the entire Florida Russian-speaking community. If you like to grow your Russian Florida customer base you are welcome to place your Advertising in our great Florida Russian Magazine in print and online.