ЖИРАФ. 

...Случайно обратил внимание на телевизионную рекламу: в Нью-Йорк, в Мэдисон сквер-гарден приезжает цирк.

Ах, цирк, цирк! Ярчайшее впечатление детства. Блеск реклам, гром оркестра, волнующие запахи папиросного дыма, духов и конюшни!

И припомнилась вдруг забавная история, приключившаяся много лет назад.

...Я служил прожектористом в авиагарнизоне близ захолустного украинского городка. Текла скучнейшая гарнизонная жизнь мирного времени... Дневные и ночные полёты, наряды и караулы, политзанятия, дежурства и изредка - стрельбы. А между ними - увольнения, "самоволки", пьянки и кобелиные "штурмовки" смешливых хохлушек в цветных платочках и белых носочках. Бывали у нас и ЧП, а как-же! То один старший сержант, командир новейшего пеленгатора, во время ночного дежурства привёл к себе девушку, но в самый интересный момент ему помешал дежурный офицер. С бедолаги сняли две лычки, объявили "строгач" по комсомолу и дали 15 суток "губы". Несчастную девицу долго мурыжил спецотдел, пока не выяснил, что она в "доску" наша: комсомолка, ударница комтруда с ватного завода. Никакого отношения к ЦРУ или ещё более ужасному МОССАДу не имеет: просто лебедь в рифму с известным словом о моральном облике. То штурман ИЛ-28-го, лейтенант, ночью слегка заблудился и вместо полигона всобачил стокилограммовую бомбу в сельский детский садик, она по стабилизатор зарылась в песочницу.

Утром дети с воспитателями ходили хороводом вокруг железного "цветочка" (к счастью, взрыватель был с браком и бомба не взорвалась).

Теперь о наших "героях". Первым идёт наш помкомвзвода сержант Ёжкин. Был он простым деревенским парнем (именно из таких формировала советская власть сержантский корпус: сила есть, ума не надо!), "понявшим" службу. Трепач, хохмач - вылитый Вася Тёркин! И ещё: в Ёжкине пропадал дар имитатора. Он бесподобно имитировал голоса сослуживцев, и особо удавался ему голос начштаба майора Бутакова: отличить их, особенно по телефону, было абсолютно невозможно. А когда Ёжкин выдавал свой "коронный" номер - матёрное "Утро в колхозе" - мы надрывали животики!

Второй - младший сержант туркмен Адылов. Как он сумел выслужиться до столь высокого звания неизвестно: командование азиатов недолюбливало и лычками одаряло редко. Адылов это чувствовал и к званию своему относился с большим пиететом. Шутки по этому поводу пресекал со всей доступной ему свирепостью и мечтал вернуться в аул "полным" сержантом.

И, наконец, третьим идёт уже упомянутый майор Бутаков. Конечно, первую букву его фамилии мы произносили иначе. Был ленив, груб, злопамятен и хорошо "закладывал за воротник".

...В этот памятный день Ёжкин заступил дежурным по штабу полка, а Адылову, впервые в его карьере, доверили дежурство на КПП.

Ночь. Ёжкин сидит за столом и вспоминает увольнение... В тот год в городок приехал цирк "Шапито", и наши увольняемые считали долгом посетить его. Побывал на представлении и Ёжкин - впервые в жизни. Цирк произвёл на него огромное впечатление, и особо почему-то дрессированная жирафа.

Спать нельзя, делать нечего. Здание штаба пусто, полётов нет. Дежурный по гарнизону капитан Шесторец на дежурном "козлике" умотал к "боевой подруге" в город. Скучно...

Ёжкин снимает трубку и набирает номер КПП.

- Мыладший сыржант Адылов слушает! - слышит он гортанный голос.

Ёжкин строго, голосом Бутакова:

- В чём  дело, младший  сержант? Ты должен отвечать

так: "Дежурный по КПП младший сержант как-тебя-там слушает!".

- Выноват, товарыш майор.

- Смотри мне! ЧП нет?

- Ныкак нэт!

- Хорошо. Теперь слушай внимательно, как там тебя, Жуйсынов, что-ли...

- Мыладший сыржант Адылов, товарыш майор!

- Ну, Адылов так Адылов... Завтра к нам приезжает с шефским концертом цирк. Знаешь что это такое?

Адылов польщён.

- Так точно, товарыш майор. Был  в уволнении, был у цирк, оченно понравилось.

- Хорошо. Жирафу видел?

- Так точно, выдел. Такой балшой звер с длинный шея.

- Правильно. Завтра её привезут на платформе. В ворота КПП она пройдёт? Или нет?

- Ныкак нэт. Нэ пройдёт. Шея шибко длинный.

- Вот. Значит, так: сходи в роту охраны, возьми от моего имени троих солдат. Найди в каптёрке лом, кайло, лопаты. Пошли кого нибудь в дивизион за лестницей, там идёт ремонт - и разберите верхнюю перекладину на воротах. Мусор уберите. Об исполнении доложишь мне по телефону 3-22 в 6 утра. Ясно?

- Дык как-же, товарыш майор...

- У тебя есть другой способ ввезти жирафу в гарнизон?

- Ныкак нэт.

- Тогда без всяких "дык" выполняй!

Адылов разбудил воплями роту охраны, нашёл инструмент и лестницу, и к утру перекладина на воротах была разобрана. Ровно в 6 утра Адылов набрал 3-36, поскольку 3-22 дежурного по штабу, где сидел Ёжкин, забыл и по справочнику нашёл домашний телефон начштаба.

Трубку снял Бутаков, страшно недовольный столь ранним звонком: он только в третьем часу завалился спать после очередной пьянки. Гортанный голос доложил:

- Дыжурный по КПП мыладший сыржант Адылов. Ваше прыказание, товарыш  майор, виполнено. Перекладину разобрал, мусор убрал. Тыпер жыраф пройдёт.

Бутаков понял, что у него началась белая горячка.

- Какой жираф!? Ты что, младший сержант, офонарел или с утра нажрался, ... ... ... твою мать!! Адылов обиделся.

- Ныкак нэт, не нажрался. Жыраф из цирк. Сигодня у гарнизоне концерт будет давать. А шея у него длинный, в ворота КПП нэ пролезет, вот...

Бутаков застонал и схватился за голову. Вызвал дежурный "козлик" и примчался в гарнизон.

На восстановление перекладины бросили стройвзвод, и к полудню её кое-как восстановили.

С Ёжкина и Адылова сняли по лычке и дали по 10 суток "губы". Ёжкин отнёсся к этому наплевательски - он всё равно остался сержантом, хоть и младшим - а Адылов, вмиг став ефрейтором и навсегда потеряв надежду стать "полным" сержантом, обиделся всерьёз. Он, бедняга, не видел своей вины: выполнял приказ начальника штаба!

Дурак-комендант посадил их в одну камеру; состоялся боксёрский матч века... Когда они, перебинтованные и в пятнах йода, предстали перед ним, за свою дурь добавил за драку ещё по 5 суток.

Как-то раз Адылов, увидев Ёжкина, схватил черенок лопаты и понёсся за ним. Их растащили, но Адылов публично поклялся лишить Ёжкина его мужских достоинств. И наше начальство, зная упорство и обязательность азиатов, решило с этим делом не шутить. Ёжкина загнали на "Дальний привод" за 7 километров от гарнизона, предупредив, чтобы он держался от Адылова подальше во избежание возможного членовредительства. И что в случае повторения нечто подобного он не только потеряет оставшиеся лычки, но и сменяет авиационные эмблемы на общеармейские (перевод в пехоту или в дисциплинарный батальон)... Интересные воспоминания навеял мне "Мэдисон сквер гарден"!