АДЮЛЬТЕР ПО-СОВЕТСКИ, ИЛИ СЕКС ПО-ОДЕССКИ.

...Давид нажал кнопку "офф" - и телевизор, подавившись, умолк. О, благословенная тишина! Как часто забываем мы о наличии этой волшебной кнопки, избавляющей нас от бешенного мелькания рекламы, выстрелов, грохота и завываний, которые обрушивает на наши бедные головушки ящик с экраном, точно названный кем-то неглупым "наказанием человечества"!

Давид потянулся и поудобнее устроился в кресле.

- Не хотите ли, ребята, послушать одну забавную историю, которая случилась много лет назад? Мне о ней напомнила сегодня одна встреча...

Мы с удовольствием согласились. Давид умел рассказывать, и я уверен, что из него получился бы неплохой писатель. Но и торговцем он был недюжинным и сумел переправить сюда столько "зелёного" добра, что обеспечил и себе, и своим детям безбедное существование на долгие годы.

- Ну-с, - начал Давид - начну с Пушкина: "Итак, я жил тогда в Одессе". Не знаю, кем он работал и работал ли вообще, а лично я пахал зам. директора в гастрономе. Директором был у нас товарищ с редким именем Серафим. Между собой мы звали его Сэр; он знал это, но не обижался. Был он крупным мужчиной со значительным лицом, роскошной шевелюрой, хорошо одевался, умел "со смаком" рассказать анекдот и даже поцеловать ручку даме. Но всё это было лишь позолотой; Сэр происходил из семьи потомственных биндюжников и был жлобом и хамом. Свой диплом он добыл исключительно за дефицит и коньяк, а последней книжкой, которую он наверняка прочёл до конца, был "Букварь". Имел отменную квартиру, жену и двоих детей, ездил на курорты, обедал и ужинал в ресторане, любил женщин и футбол.

Фанатом он был ярым, не пропускал ни одного матча "Черноморца", и даже выезжал с ним на игру в Кишинёв (города - вечные соперники).

Сказать, что Сэр был бабником - значит, ничего не сказать. Женщины были его страстью, он охотился за ними и привносил в это дело спортивный азарт. Правда, неизвестно, что он в них искал... Число "кошечек", с его слов, приближалось к двадцатке, и если Сэр и привирал, то явно немного.

Конечно, жена знала о его похождениях всё или почти всё, они друг друга откровенно презирали и ненавидели, но развестись не могли: "сверху" требовали внешних приличий. И вообще Сэру нужна была официальная супруга, мать и хозяйка. Да и её развод моментально низвергнул бы с высоты "жены директора гастронома" до простого экономиста с окладом в 70 рэ. Ну, и она имела любовников - в основном курортных. Сэр это тоже знал, но "равновесие" устраивало обоих. Подобные семьи имело большинство советско-партийной шушвали - "чести и совести нашей эпохи". Азохенвей!

Теперь о моём друге Арончике, с которым я дружил со школьных лет. Школу он окончил с медалью, потом окончил философский факультет. С массой приключений защитил кандидатскую. К моменту, о котором я рассказываю, был доцентом в университете, ежегодно мелко вибрируя от угрозы непереизбрания из-за своего рокового 5-го пункта. Очень походил на актёра Евстигнеева в роли профессора Плейшнера из "17-ти мгновений": был невысок и сутул, имел большие лысину и нос, носил очки и вечно "беременный" портфель. Был вечно простужен и одолеваем роем болезней, от которых хотя и не умирают, но и не живут... Имел жену и двоих сыновей-погодков.

Его супруга Аня была украинкой из провинции, окончила мединститут и работала участковым врачом. Не красавица, но имела красивую фигурку, роскошную гриву  кашатановых волос, которые она собирала зачем-то по-старушечьи в клубок.

И было нам всем тогда чуть-чуть за 40... Эх, годы!

...Познакомился Сэр с Аней и Арончиком на моём дне рождения. В конце застолья, сквозь говор, звон бокалов и вопли радиолы, я вдруг обратил внимание, что уже давно не слышу Сэра - заправского тамады и балагура. И увидел его - почти трезвого! - очень задушевно беседующего с Аней и понял, что он "положил на неё глаз". Странно, ибо среди его "кошечек" были такие подружки, которые запросто могли дать Анне 100 очков форы по всем данным, кроме разве образовательных... А может, в его "коллекции"- я знаю? - не хватало врача-терапевта. Короче: они нашли общий язык, и Сэр пригласил Аню к себе в магазин для более тесного знакомства.

К зданию гастронома, со двора, был пристроен большой склад, войти куда можно было и из торгового зала, и со двора. Пройдя узенькими проходами между штабелей мешков, ящиков и кулей с сахаром, крупами, рисом, мукой и прочим добром, можно было попасть в небольшую комнатушку, громко называемую "кабинетом директора". Окон в ней не было, а из мебели имелся старый диванчик, оббитый выцветшим и вытертым голубым плюшем и стол, заваленный торговыми бумажками. Был и небольшой сейф, где Сэр хранил немного денег, партбилет, коньяк для мужчин, бутылку хорошего молдавского вина для женщин, несколько тарелок и фужеров, и кое-что из не портящейся быстро закуски: твёрдый сыр, конфеты, шоколад и т.п.

Здесь и принимал Сэр своих пассий. В этом важном деле им был установлен "морской" порядок: до 2-х Сэр честно исполнял свои директорские обязанности: выбивал из торга дефицит, подмахивал бумажки, давал ОЦУ (Особо Ценные Указания) и воспитывал подчинённых строго в духе очередного съезда партии. Ровно в 2 он запирал "кабинет" и шёл в ресторан с чувством честно исполненного долга. Там он "принимал на грудь" 150 КВВК (Коньяк Выдержанный Высшего Качества) и к 3-м возвращался к себе, где его уже ожидала очередная (или внеочередная) "кошечка". Он проводил её в "кабинет" - и после этого любому, спрашивающему директора - от жены до министра - давался только один ответ: "Директор уехал в Обком и сегодня уже не будет". Поэтому из торгового зала Сэра побеспокоить не могли. И из склада - тоже: у дверей склада, со двора, была подсобка старшего кладовщика, который очень бдительно следил за всеми входящими в склад. Не ради "безопасности" директора: грузчики были, как на подбор, ребята ушлые и требовали глаз да глаз. "Кабинет" запирался на ключ, который был только у Сэра.

Аню Сэр привёз на такси (в таких случаях он никогда не пользовался своей "Волгой": слишком приметна!) и провёл её к себе. Сотрудники гастронома внимания на это не обратили: при-выкли. И вот тут-то и начинается цепь случайностей и совпадений, можно сказать - роковых! Ведь и жизнь каждого из нас - тоже цепь случайностей, не так-ли, братцы-кролики?

Мы согласились - ой, таки-да!

- Дальше... Сэра с Аней "засекла" продавщица Маня - она была их соседкой. Она выскочила на улицу, к телефону-автомату, позвонила Арончику, сразу нашла его (а разыскать Арончика, особенно по телефону, было трудно) - и кратко сообщила, где он найдёт свою жену, если поторопится. А он как раз имел "окно". Выбежал на улицу, сразу поймал такси (опять-таки удача!) - и минут через 10 был уже у гастронома.

Как все истинные интеллигенты, Арончик надеялся только на официальщину. Но на этот раз - сам не зная, почему - пошёл не через торговый зал, а через двор. А во дворе разгружались сразу две машины, кладовщик был занят поуши, и появление Арончика проворонил... Тот прошёл по складу, наткнулся на "кабинет" Сэра и без стука открыл дверь. Она была не заперта - Сэр, как назло, где-то "посеял" ключ.

Как-то раз в ресторане, куда мы с Сэром заглядывали частенько, после второй бутылки КВВК, в приступе откровенности, он рассказал о своих приключениях с Аней. Я продолжу рассказ от его имени.

- Представь себе моё положение, когда в самый интересный момент распахивается дверь, входит Арон, ставит свой портфель на стол, достаёт огромный платок и трубно сморкается! Я был, конечно, растерян и смущён. Но не испуган: кое-кто из моих "кошечек" пытался показать коготки и взять меня на испуг. Такие "грешки" водились за всеми моими начальниками, они фактически входили в наши служебные обязанности. И никто, сам понимаешь, не собирался выносить "мусор из избы" по прихоти какой-то там взбалмошной бабёнки. "Круговая порука"! А несколько анонимок на меня было переадресовано мне-же, и я с интересом смаковал интимные подробности своего "морального разложения" - далеко не всегда правдивые. Ну, я быстренько привёл себя в относительный порядок и сел за стол. Аня была бледна и растеряна, кое-как оделась и осталась сидеть на диване... Но больше всех был смущён Арон. Конечно, он не был ребёнком и знал, что такое адюльтер. Понимал, что это вещь в общем обычная и случается и в бразильских сериалах, и в одесских учреждениях. Но поверить в то, что он застанет жену с мужчиной в ситуации, которая имеет лишь одно объяснение, не мог...

Ты ожидаешь, что последует описание истерик, треск пощёчин, слёзы, вопли и сопли? Ошибаешься! Ничего этого не было. Аня сглотнула и сказала:

- Спокойно, Арончик! Давай обсудим ситуацию, чтобы это животное - кивок на меня - не радовалось скандалу между людьми, которым оно не годится и в подмётки. (Меня всегда умиляло до слёз умение моих милых дам всю вину валить на меня, будто они-то являлись ко мне исключительно для подведения итогов соцсоревнования и получения вымпела ударника коммунистического труда). Я виновата, можешь развестись. Наши мальчики останутся со мной. Нашу "хрущёбу" разменять долго и дорого, а денег у нас нет. Где-же ты будешь жить? Наш развод будет большим подарком для твоих "друзей" на кафедре, можешь быть уверен: на этот раз тебя уже не переизберут. Что ты ещё умеешь делать, кроме как вбивать студентам философскую муть, которая нужна им, как зайцу триппер? Ты не в состоянии даже забить гвоздь! А твои ишиас, гипертония, радикулит, геморрой и импотенция? Кто будет сбивать давление, делать уколы и компрессы, ставить банки и свечи? Что ты дал мне как женщине, кроме рассказов о Канте? И могу я узнать, что такое настоящий мужчина, даже если это такой кобель, как Сэр! А через пару

лет я не буду нужна никому. А ты умудрился даже здесь помешать мне... Эх ты!  Хватит сидеть в этой берлоге, пошли домой.

Арон стоял молча, сгорбившись... Он не находил слов. Аня выволокла его из "кабинета", даже сумочку забыла.

Давид потянулся всем телом.

- Через год я с семьёй "намылился" в Израиль. На "отходняке" были и Сэр, и Аня с Арончиком (Аня шепнула мне, что с трудом уговорила Арончика придти). Все они делали вид, что видят друг друга впервые; "подвиг" Ани, видимо, так и остался без последствий...

Из Израиля я послал Арончику 4 письма, но в ответ получил лишь одно. Он писал, что приближаются перевыборы, и если на кафедре узнают, что он поддерживает связь с сионистом и отщепенцем, то... Хотя он уважает меня по-прежнему (и даже больше!), но я должен его понять. Аня хочет ехать, но лично он считает, что мальчики должны окончить школу здесь (частое заблуждение наших интеллигентов!). Надо подождать годика три, ну, а там...

Всё имеет, по-моему, свои пределы. Давать антисемитам лишний повод презирать нас? И я навсегда вычеркнул его из своей жизни. А может, я был неправ...

И вот вчера на Бордвоке я встретил их! Они меня не заметили, и я долго шёл за ними. Арончик здорово сдал, ещё больше ссутулился и полысел; Аня тоже постарела. Меня подмывало желание подойти к ним и поинтересоваться - ну, как там, на кафедре, с перевыборами? Но потом передумал. Бог с ними, и он же их судья... А про Сэра  я знаю лишь то, что в "перестроечное" время хорошо "поднялся", но пару лет назад, купаясь в Ланжероне, утонул при странных обстоятельствах. Вот и всё.

Давид нажал кнопку "он" на ремоут-контроле - и комната вновь взорвалась воплями и грохотом...