ОШАРАШИТЬ И ОЗАДАЧИТЬ!

...С этой женщиной мы познакомились в первые, самые тяжёлые дни жизни в Америке, когда давил стресс и тоска... Она имела бесценный дар слушать, успокаивать и вселять надежду. А это так редко встречается в нашей эмигрантской среде! Память о ней мы пронесём до конца жизни.

Муся прожила трудную и интересную жизнь, достойную романа. Наиболее ярко нам запомнилась история, рассказанная ею как-то вечером у нас дома, когда мы уже вроде "встали на ножки" и изредка стали приглашать наших немногочисленных друзей на "посиделки".

Она отхлебнула кофе и начала свой рассказ.

-  История, которую я хочу рассказать, случилась со мной в первый год моей работы в московской мужской средней школе ? 000 в 1950-м году. После окончания естественнго факультета пединститута меня распределили в эту школу учительницей географии. Но я должна отвлечься и рассказать о моём отце, поскольку он непосредственный участник этой истории.

Родился он в белорусском местечке в семье сапожника. Воевал, и даже служил у Будённого. Демобилизовался, поселился в Москве и выучился на классного обувщика. Числился в какой-то артели, но работал дома, у него заказывали обувь многие руководящие товарищи. Ну, не носить же им, в самом деле, обувь фабрики "Скороход"! Женился, родилось двое детей: мой старший брат, погибший на войне, и я. И жили мы по тем временам совсем неплохо!

Конечно, в 37-м его посадили. Но поскольку единственным доказательством его контрреволюционной деятельности могли быть только мозоли на ногах заказчиков, а их не было (мозолей, а не заказчиков), то вскоре, через каких нибудь три года, его выпустили. Как мы прожили это время - расскажу в другой раз, но отец вернулся и стал шить обувь по-прежнему. Следствие и заключение были гуманными; он сам себе зачем-то отбил почки, и ему дали инвалидность. В октябре 41-го, когда немцы подошли к Москве и всех мужчин до 45-летнего возраста призвали в ополчение и бросили под немецкие танки, мы все уехали в эвакуацию и вернулись в Москву только в конце 44-го года.

Я была очень дружна с отцом. Хоть он окончил только "хедер" (3-х летняя еврейская школа), но был от природы умён. Замечено, что дочери почему-то ближе к отцу, чем к матери. Умер он в 45-ом, не "дотянув" до своего 45-летия полгода: отказали почки. Для меня это была большая трагедия.

И был у нас  в школе "гвардейский" 6-й "Б" класс. В нём было много переростков - на 2-3 года старше соучеников: во время эвакуации было не до учёбы... От него седел директор и лысел завуч - единственные мужчины-педагоги в нашей школе. Срывы уроков, драки, битьё стёкол, массовые уходы с уроков, сплошные двойки, поголовное курение... За полгода там сменилось три классных руководителя, а остальные учителя хором заявили, что предпочтут лучше увольнение, чем классное руководство в нём. Класс хотели даже расформировать, но "сверху" не разрешили: опасались, что "зараза" перебросится на

другие классы. Но вот детишки сделали "тёмную" своему ябеде -"стукачу" (вместо пары зубов приобрёл несколько синяков и шишек). Разъярённый папаша пострадавшего, сотрудник "органов", пригрозил директору Колымой. Потом случилась история с математичкой. Была она женщиной, которую и на пушечный выстрел нельзя было допускать к детям: злая, подлая, истеричная - и к тому же директорова стукачка. Её искренне ненавидели и дети, и учителя... Ну, перед её уроком в учительском стуле проковыряли дыру в обивке сиденья и аккуратно залили пол-банки клея. Она просидела на нём весь урок, и приклеилась, как муха к липучке.

Школу "затрясло". Посыплись комиссии.  Состялся  педсовет. Я сидела себе спокойно, ибо не имела никакого отношения к этому классу: географию в нём преподавала вторая "географичка". И можете представить мой ужас, когда директор вдруг назначил меня его классным руководителем! Я должна была отработать 3 года после института, поэтому сбежать я не могла, Вот теперь-то будет с кого спросить за "подвиги" "гвардейского" класса со всей строгостью идейного большевика-сталинца, борца с "безродным космополитизмом"! Наш директор и не скрывал, что евреев "не уважает"... Видимо, и остальные тоже не очень-то уважали: ни у кого не возник естественный вопрос -

а что поделает в этом классе 22-летняя девушка почти без опыта, если с ним не справилось трое опытных педагогов?

Ночью я не спала, я была в панике! Что предпринять!?  Ведь из меня явно делали "козлиху отпущения", и это уже была не педагогика, а политика! Уволят по "статье" - и на всю жизнь "замарают" трудовую книжку. Уснула я к утру, в слезах... И приснился мне покойный отец - молодой, весёлый. Сказал: "Э, доченька, не журись. Поступай "авцелухес" (назло)! Действуй по-кавалерийски: надо озадачить и ошарашить врага, и тогда твои "газлунэм" (враги) отстанут!"

            И я придумала, что делать. Конечно, от отчаяния. В обычных условиях совершить то, что я натворила, мне бы и в голову не пришло...

Наутро был мой первый урок в 6-м "Б". Встретил он меня рёвом и свистом. Я выждала несколько минут, и когда шум поутих, сказала:

-  Привет, идиоты, дебилы, олухи, дураки, кретины и тупицы! (Весь мой "запас" ругательств).

Класс уставился на меня, "переваривая" столь необычное "приветствие"; а я продолжала, уставив "руки в боки":

- Что  уставились, как бараны на новые ворота? А ну, кто из вас, паразиты этакие, сумеет натянуть презерватив на глобус?

Что такое презерватив мои милые детишки знали получше меня, девственницы; поэтому тянется рука и задаётся вопрос - а что такое глобус?

И начался урок географии!

Я нашла "общий" язык с классом. Поняла, что это мальчишки, пережившие ужасы войны и эвакуации. У многих отцы погибли на войне или вернулись инвалидами, у некоторых их вообще не было. Все они, как и я, жили в нищете - и материальной, и духовной, были задолбаны сталинскими школьными порядками и учителями вроде директора и математички. И свой протест против проклятой жизни они направляли на стёкла, стены, пустое ухарство и глупые шкоды...

После моего прихода класс несколько "утих" и успокоился. Меня не только не уволили по "статье", но как-то раз даже объявили благодарность!

Я вела этот класс до выпуска - первого в моей жизни. Не скажу, что всё было гладко. Нет. Некоторые из моих мальчишек начали свой скорбный путь по тюрьмам и лагерям, но большинство всё же стало людьми. С некоторыми из них я много лет встречалась или переписывалась, и все они с улыбкой вспоминали, как я озадачила и ошарашила их на своём первом уроке в "гвардейском" 6-м "Б" классе...