Шесть страниц из жизни Льва Маргулиса - 5
Страница пятая. ФИКУС И АЛЬБОМ ДЛЯ ОБКОМА ...Шла планёрка. Управляющий стройтрестом Сапожков (в просторечии - просто Сапог) вздохнул. - Сдали мы наконец Горком партии в Марганце. Акт подписан, трудяги уже переехали. Надо оформить фотоальбом для Обкома партии, показать нашу работу. Быткомбинат такие работы не делает, а фотограф запросил пятьсот рубчиков... Не надо коситься на меня, товарищи главбух и юрист! Окосеете. Сам знаю, что такую сумму мы выделить не можем. Но альбом нужен обязательно и срочно. А кто его сделает? Пушкин А.С.? Повисла тишина... Ой, сколько нервов стоил нам этот объект! Секретарь Горкома Куваев часто являлся на планёрки, шумел, грозил отобрать партбилеты. Звонили и из Обкома, торопили. Лев улыбнулся и потянулся. Сапог это заметил. - Ну да, юристу наши заботы до фени. Можно и улыбаться, и потягиваться. Слава Богу, ребёночек растёт. Может, у вас есть предложения? - Есть. Мне нужно рублей тридцать - отчитаюсь копиями чеков, два дня и помощник Валентин Шматьков. И вы поимеете и альбом, и Обком! - Так вы умеете фотографировать?! - Плох тот юрист, который этого не умеет. - Да ради Бога, берите всё, что надо. Только не подведите! - Фирма веников не вяжет, но фото обеспечит. Ждите нас на рассвете! В кладовке нашлась тренога с лампой-пятисоткой, Лев бросил её в багажник. У Валентина недавно умер тесть, осталась фотолаборатория. Прикупили глянцеватель, проявители, фиксаж, резак, виражи - сепию (коричневый) и синий, плёнку, фотобумагу и т.д. И на следующее утро друзья на "Москвиче" Льва заявились в Марганец, в Горком-трестовскую новостройку. Ой, мамочка моя! Четырёхэтажное здание без всяких "архитектурных излишеств", покрашенное в серый, мышиный цвет. Зашли в вестибюль - ещё более унылый вид! Зелёные шторы. Пусто и сумрачно. За столиком какой-то облезлый мент-сержант. Появился Куваев. - А, фотографы! Слава Богу! Что вам нужно? - Мелочь. Пару ментов и разрешение делать что нам нужно. - Капитан, выделите им двух человек. Работайте. Что-то мне ваше лицо знакомо... Ещё бы. Сколько раз встречались на планёрках. Вот старый, облезлый фикус. Пара горшков с цветками-"огоньками". Лев приказывает ментам фикус полить, листья протереть, горшок обернуть синей бумагой. И цветы, и фикус ожили! Передвинули столик мента, его самого заменили на одного из помощников - старшину с мордой бульдога. Включили лампу, раздвинули шторы, на тумбочку - фикус, на окна - цветочки. Снято. Буфет. Завтрак окончен, до обеда ещё далеко. Не беда! Буфетчица надевает новый белый халат, на голову - наколку. В витрину ставят несколько подносов со вчерашними булочками, пирожками, какими-то салатами - их не успели выбросить. Наливают десяток стаканов воды, подкрашивают томатным соком - сойдёт за компот. Цветочки - на окна, фикус - в зал. Отловили пяток зевак, поставили с подносами в очередь. Снято. Второй этаж, кабинеты секретарей. У Куваева (он ходит за Львом как хвостик) тоже унылый кабинет. Развинули шторы. К портрету Брежнева добавили из кабинета второго секретаря Ленина, мраморный чернильный прибор и красивую пепельницу. Куваев шепчет, что и сам не курит, и другим запрещает курить у себя в кабинете. Ерунда. Валентин устанавливает треногу с лампой, менты - фикус и цветочки. Снято. У второго на стене оставляют лишь Ленина - ему хватит. Цветы и фикус, на стол - пепельницу, перекидной календарь, настольную лампу и графин с парой стаканов из кабинета Куваева. Снято. Третий этаж, конференц-зал. Казарма. Голая сцена, пустой стол, лишь на заднике - портрет Маркса. Мент приносит из соседнего исполкома зелёную скатерть и микрофон. Постелили, поставили горшки с цветами, графин со стаканами и пепельницу из кабинета второго. На трибуну - микрофон и настольную лампу. К Марксу добавили Ленина и Брежнева, ниже - развёрнутое знамя Горкома и неизбежный фикус. Снято. Примерно так же оформляется и четвёртый этаж - кабинеты сотрудников и политпросветработы. Бедные менты взопрели, волоча за Львом фикус, а Валентин - треногу с лампой. Но искусство требует жертв. На следующий день Лев заперся с Валентином дома. Снято "Москвой" пять плёнок - сорок кадров, а нужно только двадцать четыре. Есть выбор. Но всё серовато... Ничего! Вот контрастная бумага ? 4 и виражи. Общий вид Горкома - синий. Кабинет первого и вестибюль - тёмно-коричневый. Конференц-зал, буфет и кабинет политпросвета - светло-коричневый. Отпечатали, проявили, оттонировали, отглянцевали. Выбрали лучшее, вклеили "уголками" в альбом. Лев делает подписи - за годы работы киномехаником научился писать афиши. И вот альбом готов! Валентин и его жена Света в восторге. Лев - не очень, можно бы и лучше. На следующий день Лев с Валентином принесли альбом Сапогу. Тот вызывал секретарей парткома, профкома и комсомола. Явились замы, главбух, примчался Куваев. Раскрыли альбом - тяжеленный гроссбух с оклеенной алым бархатом обложкой. Листают альбом. Тишина. Сапог шепчет: - Это вы сделали? - Нет, Пушкин А.С. - Цветные снимки? - Нет, вирированные. Куваев уставился на Льва. Вдруг хлопнул себя по лбу и заорал: - Вы трестовский юрист! Вот откуда я вас знаю! - Нет, я фотограф. Хохот. Сапог качает головой. - Скажу честно: от Льва Марковича ожидать можно что угодно, но такого я даже не ожидал. Здорово! ` Куваев радостно потёр руки. - Сапожков! Выписывай премию. Юристу - полтинник и благодарность. Лев добавил: - А помощнику - четвертак без благодарности. - Согласен. Завтра отвезу альбом в Обком, пусть полюбуются, как у нас всё оформлено! Сапог тоже добавляет: - И построено. Кстати, Лев Маркович, где вы раздобыли столько фикусов и цветов? Куваев смеётся. - Военная тайна! Горком может всё! Сапог ласково щебечет: - Вот и у нас появился хороший фотограф... - Ошибаетесь. Я всего-навсего старший юрисконсульт. Сапог вздыхает. - Характер! Но ничего, договоримся. В следующие три года Лев сделал ещё два альбома. И при чём тут характер?
|