...Летом 1978 года мой брат Вова с женой Миной, двухлетним сыном Оськой, нашей мамой Розой и тестем Давидом уезжал в Америку. Он попросил меня проводить их до Чопа. Я взял отпуск на 3 дня за свой счёт и явился в наш РОВД за разрешением на въезд в погранзону. Однако, увидев огромную очередь (а для меня очередь стоит на втором месте после зубного врача) - решил въехать в оную без разрешения.

Поехали! За пару остановок до Чопа я выскочил из поезда, "схватил" такси. Сказал водителю, что если он обгонит поезд хоть на пару минут - уплачу 2 счётчика: было очень важно "захватить" очередь в таможню. Поезд стоял в Чопе всего около часа (меняли колёсные пары на узкую "западную" колею), и если бы они не успели пройти таможню - всей "мешпухе" пришлось бы "куковать" в Чопе сутки до следующего поезда. Водитель постарался, и я успел встать вторым перед заветными дверьми. Пришёл поезд, ко мне примчалась Минка, а я побежал к моим помогать выгружаться. Тележек не хватало. Мы с Вовкой и Давидом схватили по два чемодана и поволокли к таможне. Но когда я возвращался за остальными, меня остановил патруль (явно "стукнул" проводник!), и сержант с круглым, "бабьим" веснущатым лицом потребовал разрешение на въезд в погранзону.

Да не бросят в меня камень ура-патриоты и прочие "защитники родины", но признаюсь честно: не люблю сержантов.

Набирала родная советская власть сержантский корпус из тупых и тёмных деревенских парней, готовых ради лычки на погоне вынуть душу из отданных им в полное рабство солдат. И "мои" сержанты Жуков, Фелюгин, Маслака и Журавский остались в памяти навсегда. Но это - к слову.

- Нет у меня разрешения, сержант. Подержи пока мой паспорт, не потеряй и не мешай мне. Наша любовь впереди. 

Двое солдат патруля, отвернувшись, заржали, сержант открыл рот, а я умчался. Наконец, мы перетащили багаж к Минке, и я, утирая пот, вышел на перрон. Патруль меня ждал.

Сержант ехидно поинтересовался:

- Гражданин Лихтер, а не пора ли вам обратить внимание и на нас, грешных?

- Не "гражданин", а "товарищ", я ещё не осуждён. Хотя тебе, сержант, товарищ тамбовский волк, а не я!

Солдаты опять заржали, сержант покраснел - и меня торжественно препроводили в местное отделение КГБ.

В унылом грязноватом помещении сидело двое: ничем не примечательная женщина лет 45-ти и тех же лет мужчина - толстый, рыжий, бородатый, усатый, с татуировкой, не оставляющей сомнений, что он побывал в "местах не столь отдалённых". Познакомились -Марина и Борис. Я оглянулся. Нас никто не сторожил.

- И чего мы здесь сидим?

Сбежали.

И я снова налетел на "свой" патруль. Сержант вздохнул:

- Сбежали из КГБ?

Я махнул рукой и умчался.

Подоспел я вовремя; мои уже проходили таможню. Но они знали, что меня задержал патруль; как же им показать, что я здесь? И когда кто-то вышел, я по-милицейски "заклинил" огромную дверь стопой ноги, положил два пальца в рот и свистнул. Меня заметил Давид, указал Вовке; он примчался ко мне, поцеловал, сунул какой-то сверток и убежал. 

Таможенник выбил, наконец, с матом мою стопу и захлопнул дверь. 

Я сел на скамью и развернул сверток. Да, "страшилки" о том, что на таможне грабят нашего брата, подтвердились.

В свёртке оказались золотые часы Давида, серёжки и браслет Мины, десяток железных "юбилейных" рублей и массивная золотая цепь, которую мама везла какой-то знакомой. Умно: вам объявляют, что данные вещи к провозу за границу запрещены. Выйти из таможни  нельзя, сопровождающих нет или они задержаны. Что делать? Кто-то шваркал часы о пол, кто-то швырял золото в рожи таможенникам... Они на это обычно не обижались.

Я не обиделся бы тоже.

В КГБ  меня уже ждали довольные Марина и Борис: им тоже удалось повидаться с родственниками.

Появился какой-то тип в мятом синем костюме, составил протоколы и повёл нас в милицию. По дороге рассказал, что он старший лейтенант, но форму носить им в Чопе не разрешают, что ему осточертели и мы, и его начальство, и работа - и передал нас с протоколами капитану милиции. Капитана звали Алексеем. Мы мирно беседовали - и вдруг услышали стук поезда. Да, уже было около 12-ти ночи, и поезд подавали на перрон. Я спросил:

- Алёша, а если мы уйдём проводить поезд?

- Я обязан задержать вас до отхода поезда. Но не буду же я стрелять, если вы уйдёте! Но перрон оцеплен. А вот если обойти поезд с тыльной стороны - там никого нет... Я вам ничего не говорил!

Мы умчались, обошли поезд, и там действительно никого не было. Но наши родные, озабоченные посадкой и погрузкой, не смотрели в нашу сторону, хотя Боря прыгал, махал руками и ногами и корчил рожи, которым мог бы позавидовать вожак макак. Бесполезно. Боря зарычал, схватил камень, засадил в вагон - и нас, наконец, заметили! Стали опускаться стёкла, показались родные лица... Но тут прибежал солдатик из патруля и потребовал уйти. Он был без оружия; Боря засопел и пригрозил утопить салагу в его собственных соплях. Солдатик убежал, но тут появился "мой" сержант. Боря пообещал оскопить его тут же, на месте и без наркоза. Сержант стал хвататься за кобуру... Пришлось, огрызаясь, отступить; да и поезд тоже уже пошёл.

Вернулись в милицию довольные - всё-таки удалось напоследок повидаться с родными! И только Бог мог знать, когда нам удастся повидаться снова...

При нашем появлении Алёша потёр руки. 

- Ага, нарушители пограничного режима, получайте свою "высшую меру" - штраф по 10 рэ с носа. Отправляйтесь в сберкассу - она работает для вас круглосуточно.

Мы сбросились, Марина прогулялась в сберкассу, принесла квитанции. Капитан отдал нам паспорта. 

- Поезд на Львов будет только через 3 часа. Как собираетесь провести это время? Информирую: ресторан здесь тоже работает круглосуточно...

Мы все отправились в ресторан, заказали что-то из закусок и бутылку коньяку. Алёша поднял рюмку.

- Выпьем, ребята, за то, чтобы ваши родные хорошо устроились! А когда соберётесь ехать и вы - а я в этом не сомневаюсь - зайдите в милицию попрощаться. Может, меня к тому времени ещё не выгонят... Ну, лэхаим!

Выпили, Боря заказал ещё бутылку. Мы с Мариной отказались, Боря держался молодцом, только всё больше краснел и сопел, но Алёша уронил голову в салат. Мы расплатились и стали решать, что с ним делать. Оставить в ресторане? Нет. Надо отвести в милицию. Взяли подмышки, поволокли, Марина сзади подталкивала. Домик милиции был тёмен и тих; мы стучали, стучали - бесполезно. Боря заревел, повесил капитана на меня, повернулся к дверям спиной - и стал бить подкованным копытом!

В окрестных домах стали зажигаться окна, примчался "мой" патруль. Сержант уныло сообщил:

- А теперь они споили капитана и громят милицию...

Вдруг дверь открылась, появился заспанный, еле держащийся на ногах старшина. Мы сгрузили Алёшу на топчан и помчались на перрон: появился львовский поезд. И на этом мои приключения в Чопе на этот раз закончились. В следующий раз я появился здесь только через 11 лет, когда уже мы ехали в Америку. Зашёл в милицию - но нашего Алёшу уже не помнили...

Цидулко, Наум
№112 Oct 2013