Вот жил-был один мужик.

Вот вошёл этот мужик в возраст и захотел жениться. Ну что ж? Раз захотел - женись, пока женилка не отсохла. Дурное дело не хитрое.

Ну, наш мужик и приженился. А бабу себе взял - красавица, да и только. С какой стороны ни глянь, хоть сзаду, хоть спереду, - хороша.

Конечно, люди мужика предупреждали. Говорили, что с такой бабой чёрт не справится, не то чтобы мужик занюханный.

Остерегали, значит, люди, которые жизнь видали, мужика. Только мужик этот добрых советов не слушал. А взял и женился.

Ну, раз женился, жить надо. Вот они и живут. Только стала мужикова баба со всякими бизнесменами яшкаться. То по кабакам, то ещё куда. А хозяйство и дом забросила совсем. Мужика, стыдно сказать, кормила раз в неделю и то всухомятку. Мужик было начал права качать. То да сё. Драться лез за правое дело. Только куда ему некормленному драться? Что головой о стенку биться. Словом, метелили нашего мужика почём зря.

Вот и загрустил мужик страшной грустью от такой собачьей жизни. А что? На его месте кто хочешь загрустил бы.

Вот вышел как-то этот мужик во двор. Подсел к другим мужикам. Закусил. Закурил да и пожаловался на жизнь свою такую-сякую-растреклятую.

Мужики и говорят:

- Гони ты её, сучку свою, Ваня. А то добром это не кончится. По всему видать.

А мужик только зубами скрипит:

         - Не могу, - говорит, - не сумею жить без неё. Видно, присушила или ещё как?

 Тут соседские мужики жалость и сочувствие проявили:

         - Ясно дело, присушила. Как тут без присушки? Иди ка ты, - говорят, - к ворожею. Попроси, чтобы он тебе сделал.

А Вениамин из третьей квартиры, мужик начитанный по-всякому, так и сказал:

         - Проси у колдуна метаморфозу. Полное, значит, такое переустройство организма.

Сказал и на бумажке это поганое слово записал мужику для памяти.

Вот взял мужик эту бумажку и пошёл.

Пришёл.

- Так и так, - говорит, - хочу, - говорит, - полную мета... Мать её... В общем

эту... 

И бумажку ведуну показывает.

Тот почитал, почитал, да и говорит:

          - Ладно, мужик, горевать. Будет тебе метаморфоза.

Тут мужик зарадовался, ожил прям на глазах, и даже надежда в голосе появилась. И всё время, пока с колдуном пил, всё домогался, полная ожидается метаморфоза или частично.

Ладно.

Вот просыпается утром мужик и слышит, что в дверь кто-то тихонечко скребётся.

Ну, схватил мужик колун - и к двери. Открывает, а там стоит бабёшка-замухрышка. Худющая, лядащая. Страшней только модели в модных журналах бывают.

         - Ванечка! - говорит. - Что ж ты меня в дом, в семью не пускаешь?

         - А ты кто? - спрашивает мужик настороженным голосом.

         - Как кто? - удивляется замухрышка. - Как это кто? Жена твоя законная.

- Какая это такая жена? - вскинулся мужик. - Моя была красавица. Спина, как печь, и грудь арбузами. Ты на себя посмотри, задохлик!

         - А ты, Ваня, паспорт мой посмотри, - говорит эта баба скромным голосом и подаёт мужику документ.

Мужик смотрит - всё чин чинарём. И прописка, и штамп ЗАГСовский, и прочее. Всё, как надо. Стал на фотографию пялиться. Но, как ни напрягался, морду своей бабы вспомнить не мог. Помнит: грудь была. Ну, там, зад и прочее. А как морда лица выглядела, не помнит - и всё. Что уж тут поделаешь? Впустил. Имеет право.

Так и стали жить. Бабёшка эта оказалась и мастерица, и рукодельница, и мужика всё перед другими бабами хвалит:

         - И такой он у меня, и разэтакий, и ещё лучше.

Мужик только надувается от гордости, как жаба на болоте.

Кормить, поить мужика стала.

И всё хорошо.

Правда, поначалу мужик всё задумывался пойти ворожею этому рыло начистить. А потом остыл. И даже наоборот: взял литру и принёс этому волхву, чтоб нажрался досыта.

Только зря он водку тратил, потому что замухрышка сама призналась. Работала она уборщицей в массажном салоне. Короче, подметала с полу всякие бабьи запчасти, что после массажу остались. И подслушала, что первая мужикова баба с каким-то крутяком сговаривается в Парижи-Лондоны от мужика уехать. Тогда эта замухрышка тихонько паспорт первой бабы-заразы забрала и к мужику заявилась.

Мужик было опять завёлся бежать колдуна уму-разуму учить, да подумал малость, взял ещё бутылку и отнёс как премию.

Потому что метаморфоза оказалась полная.