Как все неудачные дни, этот зимний понедельник тянулся бесконечно.

С утра Маша заехала за клиентами - они подыскивали двухкомнатную квартиру. Дама церемонно представилась, - Лидия Васильевна, -  и села впереди, муж приветливо улыбнулся и с этого момента не умолкал всю дорогу, несмотря на донимавшую его одышку и непрерывное одёргивание жены: "Митя. Я тебя прошу". Сама она хранила молчание, с любопытством разглядывая мелькающий за окном довольно однообразный городской ландшафт. Они подъехали к окружённой сквером высотке, два здания которой были соединены стеклянной галереей.

- Этот комплекс очень популярен, поэтому здесь редко что-то продаётся, - сообщила Маша. - но буквально пару дней назад четыре квартиры вышли на продажу. Одна уже под контрактом.

- Ну-ну, - многозначительно произнесла Лидия Васильевна.

- И я говорю, интересно. Да, Лидочка? - обрадованно заметил Митя, заметно задыхаясь от собственной скороговорки.

"Везёт же некоторым иметь таких позитивных, восторженных мужей, - подумала Маша. - Только такие браки обречены на долголетие".

Супруги неспешно осматривали гостиные, спальни, кухни; в квартирах, откуда владельцы уже съехали, не задерживались, зато там, где ещё стояла мебель, разглядывали каждую мелочь. Добродушный Митя тщательно вглядывался в развешанные на стенах фотографии, комментировал чужие лица, пытался угадать возраст, профессии незнакомых ему людей. Лидию Васильевну больше интересовал дизайн жилья, его функциональные качества и вид за окном.

- Знаете, Мария, - сказала она, выйдя на огромную застеклённую лоджию, - я бы этого с позволения сказать, архитектора, засудила - как можно было спроектировать жилой дом в таком месте?! Посмотрите на эти уродливые сооружения напротив. Ну что это такое? Что за вид?

- Это госпиталь, а рядом - комплекс магазинов, в том числе, - супермаркет. Очень удобно - десять минут прогулочным шагом. 

- И что, от этой близости вид становится привлекательнее? Единственное, что может украсить эти безвкусные строения - снег. Кстати, ночью обещали метель. Ну ладно, идёмте дальше. Посмотрим, что ещё вы нам приготовили.

- Лидия Васильевна, у нас ещё три квартиры, но уже в другом районе. Вы намекните, какая из тех, что вы посмотрели, хоть как-то отвечает вашему вкусу? - медовым голосом спросила Маша. - Мне проще будет понять, что именно вы ищете.

- Вопрос справедливый. Я вам так скажу: пока из трёх квартир мне, несмотря на удручающий пейзаж за окном, больше всего импонирует эта. Но! Нас совершенно не устраивает размер встроенного шкафа. Посмотрите сами - сюда не влезут чемоданы.

- Какие чемоданы?

- Импортные. Привезённые из Союза, - дама посмотрела на Машу с неприязненной жалостью. - Вы знаете, по какому блату мы их достали и сколько заплатили? Так что, теперь прикажете отправить их на помойку, подарить или запихать в эту несуразную кладовку?

-  Лидонька, это когда-а было, - пробасил Митя, игриво подмигнув Маше поверх головы своей супруги.

- Ну что ж, поедемте, - Лидия Васильевна нехотя направилась к выходу. На её миловидном интеллигентном лице легко читалось разочарование по поводу неудавшейся дискуссии.

Интуиция подсказывала Маше, что эти клиенты пока не готовы к покупке просто потому, что не решили для себя, что именно им нужно и нужно ли вообще. Тем не менее, она не отказалась от запланированных просмотров и к трём часам дня честно отработала смену экскурсоводом и агентом по продаже недвижимости.

Погода портилась: резко похолодало; с белоголовых гор наплывали облака цвета асфальта.

Лидия Васильевна увлечённо рассказывала о своей молодости, о том, как сорок пять лет назад Митя позвал её замуж, о дочери - директоре крупного финансового объединения, которую безгранично уважают коллеги. Маша согласно кивала, изредка разбавляя монолог междометиями, и мечтала о чашке горячего кофе с булочкой.

- Как вы смотрите на то, чтобы посидеть в кафе? Тут недалеко. Перекусим, согреемся, а заодно обсудим сегодняшние варианты. Потом отвезу вас домой. Вечером я посмотрю, что ещё вышло на продажу, и позвоню. Договоримся на завтра. Вы с утра свободны?

- М-м-м, знаете, Машенька, завтра не получится, - несколько смущённо сказала Лидия Васильевна, рассеянно поглядывая в окно. - О, кстати, симпатичный двухэтажный теремок, крыша такая зелёненькая с резными карнизами, балкончиком, и видите, он продаётся. Интересно взглянуть, какой там дворик.

За спиной раздалось покашливание.

- Всё в порядке? - спросила Маша, глянув на Митю в водительское зеркало.

- Не беспокойтесь, - мгновенно отреагировала супруга, - с ним всё в ажуре. С вами, Машенька, было занимательно, и мы бы с удовольствием продолжили наше знакомство, но, к сожалению, завтра уезжаем. Точнее, улетаем.

Она помедлила и, встретив недоуменный взгляд Маши, продолжила: "Мы здесь в гостях, приехали на свадьбу племянницы, а сегодня рабочий день, понимаете? Дома - никого, а нам-то скучно, не стану же я борщи на чужой кухне варить. Вот решили ваш город рассмотреть подробнее, изнутри, так сказать".

Маша молчала.

- Мы вам благодарны, - виновато прогундосил Митя, - вы замечательный риелтор.

Реакции не было, и это насторожило Лидию Васильевну; она заёрзала, слегка отодвинулась к окну. Маша сбросила скорость, потом остановила машину на парковке у какой-то невзрачной химчистки.

- Если вам, Маша, что-то здесь нужно, мы, конечно, подождём, несмотря на то, что вы делаете свои дела в рабочее время, - предупредила дама, но, пожалуйста, не задерживайтесь. В такой холод машина остывает быстро - недолго и простудиться, в нашем-то возрасте.

Для убедительности она шмыгнула тщательно припудренным курносым носиком и дружелюбно улыбнулась: у неё были очень красивые, чётко очерченные губы, которые не портили ни вертикальные морщинки в уголках, ни маленькая бородавка на изящном подбородке.

- Мне здесь ничего не надо, - пресным голосом сообщила Маша, - но дальше вы поедете сами: за углом остановка автобуса. Если предпочитаете такси, напротив - гостиница. Попросите, вам вызовут.

- Вы с ума сошли, - вспыхнула Лидия Васильевна: её васильковые иконописные глаза потемнели от возмущения. - Да я на вас такую рекламацию напишу, что навсегда останетесь безработной. И ещё за вашу безответственность и наплевательское отношение к людям под суд пойдёте.

Маше не хотелось спорить и что-то доказывать; зная себя, она понимала, что непременно расплачется, что её дрожащий голос выдаст обиду, которую эти люди воспримут как слабость. Чтобы справиться с подступившими слезами и дрожью оскорбления, она глубоко вздохнула, как бы давая понять, насколько огорчена сложившейся ситуацией и непонятливостью клиентов, затем выключила зажигание и сказала:

- Мы с вами никаких бумаг о сотрудничестве не подписывали, хотя надо было это сделать ещё до того, как вы сели в мою машину. Но вы бы ничего не подписали, верно?

- В вашу машину! Да если бы вы были успешным риелтором, ездили бы на Мерседесе, а не зачуханной Тойоте, - возмутился Митя.

- Тем более, - устало согласилась Маша. - В такси вам будет более комфортно, хоть и не бесплатно. Всего хорошего.

Одна за другой демонстративно громко хлопнули дверцы машины. Положив дрожащие пальцы на руль, Маша провожала взглядом недавних попутчиков: Митя обречённо плёлся позади супруги. Вот он открыл рот, что-то крикнул, махнул рукой, пытаясь обратить на себя внимание, но Лидия Васильевна уже повернула за угол, к автобусной остановке.

Ну, слава богу, - на сегодня всё. Надо просто вычеркнуть этот отрезок из жизни и запить его крепким кофе.

По радио передавали прогноз погоды. Маша усилила громкость и чуть не пропустила звонок подруги. Синтия, недавно открывшая кофейню, приглашала заехать попробовать новую выпечку.

- Ты далеко? Минут десять? Отлично. Жду. Не пожалеешь, - пропела она.

- Тут снег обещают, я хотела успеть домой, - засомневалась Маша, но на другом конце провода уже никого не было.

Полупустое кафе дышало теплом и уютом. Синтия сидела за угловым столиком, наблюдая за официанткой и парнем-баристой. Увидев подругу, она пошла ей навстречу.

- Боже мой! Мэри! Ты что такая пришибленная? И глаза... плакала, что ли?

- Нет, просто холодно и ветер. Но если честно, день не из удачных, - призналась Маша.

- Кристи, - Синтия позвала официантку, - принеси, пожалуйста, порцию творожных булочек и два эспрессо. А ты рассказывай, что случилось.

- Да ничего особенного, - Маша не собиралась вдаваться в подробности, но, размякнув от тепла и горячего кофе, в деталях рассказала о супружеской паре бытовых жуликов, испортивших ей настроение на весь день, а главное, о том, как и почему ей пришло в голову высадить из машины пожилых людей.

- И в чём проблема? - не поняла Синтия. - Высадила и правильно сделала. *Users! Я бы с них ещё взяла плату за проезд, за бензин. Ты же не такси, не общественный транспорт. Наглость это.

- Согласна, наглость и хамство, - кивнула Маша, - но они в чужом городе, пожилые люди. У этого Мити одышка..., вдруг по дороге что-то случится?

- Митя! (Синтия произносила МитИя) Случится! Вот ты как одна моя знакомая учительница, всегда чувствуешь себя в чём-то виноватой. Я жалею только тех, кто заслуживает сочувствия. А представь, если бы они с тобой ещё неделю катались и голову морочили? Я не права?

- Права, но послевкусие осталось.

- Тебе не понравились булочки?

- Я не о булочках, - усмехнулась Маша, - просто не ожидала от себя такой реакции. Знаешь, в детстве, - мне было лет семь, - я видела ангела. Он пролетел за окном. Я прижалась щекой к стеклу, - хотела понять, куда он летит, но увидела только крылья - голубоватые прозрачные, в ярко-синем небе. Я очень хорошо помню, они двигались волнообразно, размеренно. Тем не менее, ангел почему-то удалялся так стремительно, словно от кого-то спасался. А может, спешил кому-то на помощь.

- Я тоже верю в ангелов, - понимающе кивнула Синтия. Ты же видела, у меня дома коллекция, - привожу из каждой поездки.

- Я всё ждала, когда же он прилетит на помощь мне, а не кому-то, и поняла, что никогда, и что скорее всего, тогда в детстве я видела не ангела, а птицу. Аиста, например. Хотя, откуда ему взяться в городе, да ещё зимой? Вкусные булочки, однако.

- Слушай, давай я отвлеку тебя от ангелов, детских снов и прочих грустных мыслей. Тут неподалёку домик продаётся - симпатичный такой, весёленький. Думаю, он подошёл бы под детский ресторанчик. Можешь показать?

- С зелёной крышей, резным карнизом и балкончиком?

- Точно.

-  Лучше в другой раз, смотри, уже снег пошёл, а мне домой на другой конец города.

- Так это же в десяти минутах. Десять - на дорогу, десять - там. Прошу тебя, позвони в офис, возьми код и поедем. Подумай, какой смысл тебе опять сюда мотаться? Кроме того, если домик мне понравится внутри так же, как снаружи, если там уютный дворик, контракт завтра же и напишем. Тебе что, комиссионные не нужны? Полчаса погоды не сделает.

Полчаса неожиданно обернулись двумя. Уже темнело, а Маша с подругой всё ещё пытались загнать в дом собачек, вырвавшихся на волю в минуту, когда Синтия открыла дверь на веранду. Две весёлые дворняги, опьяневшие от бодрящего зимнего воздуха, гонялись за пляшущими на ветру, скрученными в трубочки прошлогодними листьями. Две женщины бегали по двору, присвистывая, причмокивая, заманивая обещаниями, попеременно задабривая и угрожая на русском и английском. Дворняжки звонко лаяли, ловили колкие снежинки мокрыми высунутыми языками и не собирались менять свободу на домашнее тепло.

- Давай оставим этих сволочей здесь, - предложила Синтия. - Вернутся хозяева - загонят их обратно.

- Даже не думай. Ночью собака чихнёт, а утром в офис придёт жалоба и повестка в суд за жестокое отношение к животным. Потом никаких комиссионных не хватит на штраф и адвоката.

- Посмотри, может в холодильнике найдётся кусок мяса или хотя бы сосиска. Приманим, потом положим на место? - предложила Синтия, шмыгая посиневшим носом. - А вообще-то, мне пора закрывать кафе. Я поеду. Ты уж прости, что так вышло. Вредная у тебя работа.

Она ушла, но через минуту снова появилась на веранде с воплем:

- Так! Быстро в дом!! Считаю...!

Маша вздрогнула от неожиданности, на секунду решив, что команда обращена к ней, и машинально сделала шаг назад. Собаки тоже повиновались: одна, - пегая с чёрной чёлкой, опустив голову, потрусила в дом, другая, - рыжая с отвисшими ушами, побежала следом.

- Всё, не благодари меня, - с замками, ключами ты уж тут сама как-нибудь. Завтра я тебе позвоню, обговорим условия. В принципе, мне всё понравилось кроме загаженного собаками двора.

Виляя мохнатыми хвостами, дворняги проводили Машу до входной двери. Пальцы примерзали к циферблату кодового замка. Посветив фонариком, она набрала нужный код, защёлкнула коробочку с ключами и облегчённо вздохнула - теперь точно всё, - домой, спать.

Метель началась внезапно: плёточный порывистый ветер швырнул первые горсти снежной крупы в лобовое стекло. "Поеду по автостраде, - быстрее будет", - решила Маша, но, застряв в трафике на хорошие полчаса, свернула с шоссе на незнакомую улицу и почти наугад поехала по направлению к своему району. В темноте заснеженная дорога сливалась с обочиной. По обе стороны торчали хребты и крыши пустых домов, за ними - пустырь. "Новостройка, - поняла Маша, - потому ни одного фонаря. Надо вернуться на трассу". Машина заскользила вправо, дёрнулась и резко остановилась, застряв боковыми колёсами в рытвине. Вокруг стелилась беззвучная мгла. Свет фар ослепил выскочившего из ниоткуда зайца. Испугавшись, он метнулся в сторону, и теперь на снегу сидела его настороженная тень.

Маша вытащила из кошелька карточку автостраховки, набрала номер; ей ответили почти сразу, но разговор не получался:

- Где вы находитесь? - спросил простуженный женский голос.

- Я могу сказать, где именно съехала с автострады. Навигатор ничего не ловит, а указатели улиц заметены снегом, и вообще тут что-то строится и сложно понять, где улица, а где, собственно, дорога.

После многочисленных вопросов и уточнений, голос пообещал приехать в течение двух часов - плохие погодные условия и много аварий.

- Послушайте, - запаниковала Маша, - у меня четверть бака бензина. - Вы что, хотите найти мой замёрзший труп?

Голос оценил шутку:

- Не волнуйтесь, успеем. Старайтесь время от времени включать фары.

Прошёл час. Тень зайца сидела столбиком и шевелила ушами, похожими на длинные ангельские крылышки. "Чего он ждёт? - усмехнулась Маша. - Голодный, что ли? Так и быть, поделюсь человеческой едой".

Она швырнула в окно половину булочки, заботливо завёрнутой Синтией на дорожку. Тень зайца подпрыгнула и скрылась за холмиком.

            Ветер немного успокоился, и теперь снег падал крупными комками, похожими на ватные гирлянды. Время от времени Маша включала дальний свет; недостроенные пустоглазые дома оставались так же безжизненны, как и кочковатая заснеженная дорога.

            В очередной раз захотелось плакать, но было лень тратить оставшуюся энергию на слёзы. По радио сообщили о закрытии аэропорта на ближайшие сутки. "Ну вот, придётся Лидии Васильевне с Митей задержаться здесь и поскучать в гостях ещё немного, - не без злорадства подумала Маша. - А то, что собак удалось заманить в дом, - это хорошо".

Новости сменились музыкой; своим расплывчатым ритмом, монотонно струящейся кольцеобразной мелодией она нагоняла дрёму, и впервые за много лет Маша поймала себя на мысли о том, что ей не нужно и даже бессмысленно куда-то спешить, что, пусть вынужденно, но появилось время просто расслабиться и побыть с собой наедине. Потоком автомобилей цивилизация спешила по своим делам; открыв окно, можно было услышать доносившийся с автострады непрекращающийся шум её колёс. А здесь, за неуловимой гранью, отделяющей будничную суету от пространства одиночества и беспомощности, в крошечном клинышке лучей агонизирующих фар, ничего не происходило.

 Поздний вечер уже ничем не отличался от глубокой ночи: остовы недостроенных жилищ, их ребристые стены и крыши, штабеля досок на бугристом склоне - всё оделось в белый саван и теперь выглядело гораздо наряднее, пригожее, чем полтора часа назад. Лидия Васильевна была права: снег облагораживает уродство.

Маша снова набрала дорожную службу - долбящие заверения автоответчика в том, что именно её звонок очень важен, чередовались с "Лунной сонатой". Задремав в ожидании человеческого голоса, Маша не сразу услышала сначала осторожный, а затем настойчивый стук. От неожиданности она выронила из рук телефон, потом опустила стекло, пробормотала замёрзшими губами:

"Наконец-то, - и уже громче добавила, - спасибо, что приехали. А я тут вам звоню".

- Мне? - Удивился снежный человек, с трудом подбирая английские слова. - У меня нет телефона.

- Как же вы связываетесь с вашей службой? - в свою очередь удивилась Маша.

- Службой? Я возвращался с работы, - ответил мужчина. - Вижу, машина засыпана снегом, а одна фара горит.

- Но вы же не уедете, правда? - попробовала пококетничать Маша, однако неожиданная для неё самой щенячья интонация постыдно выдала отчаяние и накопившиеся за день обиды.

Решив, что через окно разговаривать со спасителем неприлично, она поспешно открыла дверь, ступила в снег и тут же провалилась по щиколотку. Позже, рассказывая Синтии о своих злоключениях, Маша с мазохистским сарказмом описывала, как в набитых липким снегом туфлях, болоньевом пальто, с зачем-то прихваченной с сиденья фирменной сумкой в руке, она стояла на дороге, согревая слезами замёрзшие щёки, и просила работягу-мексиканца о помощи.

- Por supuesto, безусловно, - я попробую, - ответил мужчина, явно ошеломлённый импульсивной реакцией незнакомки. - Сядьте в машину, por favor.

Минут десять он возился, прицепляя трос своего трака к Тойоте, а когда вытащил машину из рытвины, предложил сопроводить Машу и действительно ехал за ней до дома, ни разу не отстав и не потеряв из вида.

- Может, вы зайдёте, просто выпить горячего чая? - с притворной настойчивостью предложила она, когда машина уже стояла в гараже, а сама она, переминаясь с ноги на ногу, при этом ощущая, как в туфлях хлюпает вода, прощалась с незнакомцем.

- Мне домой надо, - жена ждёт, дети. У меня их пятеро, - ответил он.

В свете уличного фонаря Маша напоследок смогла разглядеть своего спасителя. Он был ниже её ростом, коренастый, большеголовый, с густыми бровями над тёмными глазами и густыми, слипшимися от тающего снега усами. 

- Как вас зовут?

Незнакомец стряхнул с куртки снежную пудру, ткнул пальцем в прицепленный к нагрудному карману бэдж. Чуть наклонившись, Маша прочитала: Angel и снизу мелкими буквами - *City Construction CO.

- Анхель en Espa?ol, - мексиканец пожал Маше руку и пошёл к траку.

Маша никак не могла согреться: вытянувшись в ванне, лежала, зарывшись по самый подбородок в лавандовую пену. Потом, завернувшись в халат и плед, долго пила обжигающий чай с крепким вишнёвым ликёром.

Зазвонил телефон.

- Мария? Это Лидия Васильевна...

"Надо же, хочет извиниться, - изумилась Маша, - однако, я тоже хороша - можно было с ними не так резко, всё же люди пожилые..."

- Так вот, несмотря на вашу вчерашнюю возмутительную выходку, мы с Дмитрием Ивановичем готовы посмотреть тот славный домик с балкончиком и террасой. Возможно, наша дочь им заинтересуется в качестве инвестиции - у неё, знаете, недвижимость во многих штатах, и поскольку завтра улететь не удастся, мы готовы встретиться с вами утром, часиков в одиннадцать.

"Чёрт, хорошо, что я не успела покаяться вслух", - с облегчением подумала Маша.

- Лидия Васильевна, дорогая, к сожалению, я не смогу вам помочь - у меня завтра выходной. Думаю, вы легко найдёте другого агента в русской газете, - ответила она участливым, расслабленным после ванны и ликёра голосом и выключила телефон.

За окнами снова поднялась метель. Шёлковые шторы слегка шевелились от проникающих между рамой и стеклом струек морозного воздуха, и с каждым порывом ветра синие ангелы, рассыпанные по периметру ткани, мерно махали крыльями, не способные ни улететь, ни остановиться в своём статичном движении.

            "Интересно, у настоящих ангелов лица человечьи или тоже птичьи?" - подумала Маша, глядя из-под слипающихся век на покачивающиеся шторы, но, споткнувшись об эту догадку, - уснула.