Таня, - вот гречка. Гречка, - это Таня. Когда каша будет готова, дашь два зеленых свистка. 

(Любимая шутка Иваныча в банальном стиле. Автор неизвестен.) 

        Путь от Сыпучего колодца Генриховой Бездны до Большого колодца пещеры Детской Иваныч представлял только по рассказам первопроходцев и не очень точным любительским топографическим схемам, поэтому шел не торопясь, часто отдыхая и осматриваясь, чтобы не блудить. Да и торопиться было некуда. В то, что ему удастся выйти на поверхность, Иваныч не очень верил, но и подыхать, не накувыркавшись вдоволь, не хотелось. Кроме того, когда движешься, меньше мерзнешь, так что идти имело смысл. А раз все равно куда так лучше туда, где еще не бывал.
       Уговаривая себя выше приведенными резонами, Иваныч добрался до главного препятствия на своем пути часов через шесть-семь. А там его ждал совершено неожиданный сюрприз. Дно Большого колодца было ярко освещено, а вдоль отвесной стены стремительно уходила вверх крутая спиральная лестница из белого блестящего металла. На нижней ступеньке лестницы сидел загорелый мужчина лет тридцати в потертых кожаных штанах, вышитой бисером безрукавке, коротких черных сапогах и меланхолично жевал яблоко. Его, казалось, ничем в мире нельзя было удивить. Даже, когда из черной мглы пещеры прямо на него выползло до невозможности обмазанное глиной чудовище с одним светящимся глазом, мужик всего навсего вытащил из кармана второе яблоко, обтер об штаны и протянул его еле живому Ивановичу.
       - Яблоко хочешь? Как тебя зовут, я знаю, а меня можешь называть Женей.
       Иваныч взял яблоко, тяжело осел на мраморный бортик бассейна с золотыми рыбками, с хрустом откусил румяный бок и спросил, с наслаждением перемалывая металлическими зубами нежную мякоть:
       - Ты мне снишься, или я уже умер?
       - Да что ты, Иваныч. Ты еще в полном порядке. А вот твоему двойнику сейчас очень нелегко. И помочь ему никак нельзя. Впрочем, тогда бы нам не удалось и тебя сюда вытащить. Такие правила у этой игры. Ну что, передохнул? Тогда пошли наверх. А то бастурма пересохнет.
       - Ты мне когда-нибудь объяснишь, что происходит?
       - Конечно объясню. Только до графина надо добраться. Со стаканом в руке тебе будет легче поверить, - ответил балагур, встал, подтянул штаны и побежал по лестнице, гостеприимным жестом приглашая следовать за собой.
       Иваныч завистливо проводил его взглядом и, тяжело громыхая спелеологическими доспехами, пошел вверх, подтягиваясь на поручнях обеими руками и отдыхая через три ступеньки на четвертой.
       Когда Иваныч выполз на поверхность, с отвращением содрал промокшие от воды, пота и грязи одежки и огляделся, то вид долины Орто Балагана показался ему весьма непривычным:
       Редкие, но ухоженные голубые ели сорокаметровыми остроконечными конусами устремлялись в высокое, темно-синее небо, как будто расставленные талантливым дизайнером. Бетонные дорожки, украшенные ажурными лесенками и мосточками причудливо извивались между нечастыми изящными павильончиками в китайском стиле и смотровыми площадками. Там, где на его памяти был перемолотый в грязь и загаженный коровами выпас, на берегу очаровательного озера красовалась небольшая гостиница, исполненная как ранчо. Даже десяток лошадей топтался в загоне.
       - Ну и черт с ним, - прикинул Иваныч, - если это бред, то он меня вполне устраивает, - и пошел к дому. Там его ждали архаического вида рукомойник с теплой водой и полный нетерпения Женя с графином.
       Все-таки, замечательная штука - жизнь! Особенно остро это понимаешь после очень крупных неприятностей, когда они оказываются позади.
       На третий день, когда руки Иваныча, опухшие от холодной воды, приобрели нормальный вид, а электронно-механический лекарь подлатал организм старого спелеолога до идеального состояния, за вечерним чаем состоялся разговор, который объяснил очень многое.
       Грустным интеллигентным голосом Евгений поведал, что в этом измерении на всей земле живет не более десяти миллионов натуральных людей, исполняющих в основном декоративную роль при модном курорте, который обслуживает состоятельных отдыхающих из ближайших галактик. С каждым годом коренного населения на Земле становится все меньше и меньше, потому что большинство землян предпочитает сдать тело в аренду, а сами переселяются в кибернетические системы космических кораблей, где приживаются до такой степени, что уже не хотят возвращаться в родное тело.
       Почему именно хомо сапиенс так идеально подошел к условиям космических путешествий, ему, Евгению, неизвестно, а администрацию Земли не интересует. Да и никому, это собственно говоря, не интересно. У каждой космической расы хватает своих проблем, а земляне о своих проблемах помалкивают. Для них главное, что людям нравится летать, а космическим кораблям нравятся люди.
       Получается очень удобно для всех.
       Есть, конечно, и проблемы. Через сотню-другую лет человек полностью растворяется в машине и надо выращивать следующего.
       Кроме того космический флот Содружества Цивилизованных Пространств все время растет, а пересадка человеческого Эго с устаревших машин на новые невозможна. Для новых кораблей нужны новые Эго. А это не менее ста тысяч душ в год.
       С телами, сданными в аренду или проданными навсегда, тоже не все ладно. Курортники делают с телами людей, что хотят, справедливо полагая, что заплатив бешеные деньги, имеют на это право. Предназначенный для аренды парк тел интенсивно изнашивается. Очень эффективная медицина иногда опаздывает, да и нельзя до бесконечности латать одно и тоже тело. Приходит срок и оно погибает безвозвратно.
       С воспроизведением человека тоже хватает проблем. Лишенные хозяев тела рожают только идиотов и калек, а искусственное выращивание человека  в масштабах планеты не рентабельно.
       Все это приводит к тому, что когда-то перенаселенная планета пустеет. Вначале это людей не очень далеких даже радует. Стабилизация, а потом и спад демографического давления, инвестиции курортных трестов и производителей космических кораблей приводят к повышению уровня жизни, улучшению экологии, а, в конечном счете, к снятию социальной напряженности - вечного бича человечества.
       Пару тысяч лет все это большинству кажется замечательно счастливым стечением обстоятельств. Золотой век - мечта лучших умов и прекраснейших душ,  продолжается где-то не более этого срока. Пока такие же умники не сообразят, что приближается критический порог, когда людей станет так мало, что вырождение уже неминуемо. Начинается суета, агитация за возврат Эго в свои тела, но люди уже забыли, как этими телами пользоваться... Да и свое найти, обычно, не легко. Пару сотен лет такой агитации чаще всего приводят к обратному эффекту - даже те, кто еще держался за свой природный облик, спешат покинуть погибающее человечество и планета превращается в огромное кладбище.
       Галактическое сообщество это обстоятельство может быть и угнетает, но если без шикарных экзотических курортов можно и обойтись, то отказаться от доступного одушевления космических средств передвижения невозможно. Это было бы равносильно самоуничтожению коммуникационных связей супер цивилизации. Поэтому планеты, населенные хомо сапиенс, пустеют. Их уже мало в этом пространстве и становится все меньше в соседних. Как только какая-нибудь человеческая раса достигает космического мышления, то она тут же становится объектом пристального внимания Союза цивилизованных пространств и его очень практичного конгресса.  О нет! Конечно же никакого насилия! На это никто из них не способен! Только неограниченные инвестиции, обеспечение качественным разносторонним питанием, высокоэффективное медицинское обслуживание, всестороннее обучение и, как высшая награда, восхитительные дальние путешествия в счастливом единении с космической машиной!
       И при всем этом полная свобода выбора. Не хочешь разлучаться со своим телом - не надо. Тебе всегда найдется достойная, хорошо оплачиваемая работа в сфере обслуживания, на ниве воспитания и образования, в системе безопасности, в научно-исследовательских структурах. А если не хочешь ничего делать - ничего не делай. Разве только детей. Это занятие очень поощряется.
       Вот так-то... И этот прекрасный мир так поразивший Иваныча своей нежной чистотой, оказался при более внимательном рассмотрении весьма неоднозначным в оценке.
       - Все это, конечно, выглядит некрасиво, но, как я понимаю, ты меня сюда вытащил с какой-то определенной целью,- буркнул весьма озабоченный беседой Иваныч, - хотелось бы знать полный список ожидающих меня неприятностей.
       Жизнь Иваныча была и так переполнена приключениями разного свойства. И вот, когда, казалось бы, можно и отдохнуть, ему такие ужасы рассказывают.
       - Нам некуда торопиться, Иваныч. Развитие событий на нашей планете идет к концу. Еще лет сто и наступит массовый исход. Боюсь, что помочь нам уже невозможно. Да многие и не хотят этого. Если бы кое-кто узнал о нашей с тобой беседе, то неприятностей нам хватило бы, как каждому в отдельности, так и обоим вместе. Но комитет попечителей слабо развитых цивилизаций поручил мне ознакомить тебя с положением вещей на нашей планете, потому что скоро придет и ваш черед участвовать в этих играх.
       Я должен научить тебя всему, что знаю сам и что сумею взять в информаториях, не вызывая подозрений. Мы можем показать тебе наши миры, технологии супер цивилизаций и дать возможность понять их. А потом, если ты захочешь, вернешься в свое пространство. Что там делать - решишь сам. А я понятия не имею. Нам уже помочь невозможно, а как вам помешать попасть в золотой капкан транспортных концернов тоже никому неизвестно.
       Так начались пятнадцать лет блужданий Иваныча по чужим мирам, в тягостных попытках разобраться в бесконечном лабиринте параллельных пространств, времен и реальностей. Он очень многому научился и кое-что понял, но океан познаний оказался слишком велик для одинокого путника, и однажды пришло время покинуть прекрасный, счастливый и в то же время безгранично несчастный мир так гостеприимно принявший Иваныча. Старый тренер вернулся в свое пространство, на свою планету. И вовремя! Впрочем, место и время возвращения он выбрал сам.

       Олег выбрался из пещеры на поверхность под утро. Плеснув на лицо ледяной воды и выпив кружку вчерашнего чая, он, вытащил из палатки кейс с передатчиком и ушел в сторону розовеющей вершины Берчиля. Отойдя от лагеря подальше, Олег вынул передатчик, подключил шифровальный блок и, поеживаясь от утреннего холода, вызвал на связь отца. Академик отозвался сразу, как будто ждал.
       - Привет, батя.
       - Слушаю тебя.
       - Сегодня ночью к нам на тысячном метре вышел Иваныч.
       - Вернулся, старый бродяга. Лучше бы еще где-нибудь побродил.
       - Ты не рад этому?
       - Причем здесь рад или не рад. Возвращение этого человека может означать увеличение степени непредсказуемости дальнейших событий. А это очень неудобно.
       - Может избавиться от него?
       - Да нет. Просто так, я думаю, не удастся. Да и неплохо было бы узнать подробней о его возможностях и намерениях. Для чего вернулся, и почему именно сейчас? Кого там оставил? Держись к нему поближе. Ведь вы с ним когда-то дружили?
       - Я думаю, мне он расскажет все, что знает.
       Академик с сомнением в голосе хмыкнул и, несколько погодя, спросил:
       - У тебя все?
       - Да нет, отец. Есть кое-что еще.
       - Что именно.
       - Под Сыпучим Колодцем в щебне нашлись стартовый и возвратные диски. Иваныч подсказал.
       - Боже. Какое старье. Но как раритет они могут представлять интерес для музея. Надеюсь, ты их вытащил? - с наигранным равнодушием поинтересовался Академик.
       - Конечно. И даже примерял к Парящему Листу. Подошли по размеру идеально.
       - Сам догадался?
       - Может и сам. А может и нет. Обстановочка какая-то не очень ясная. Отец, тебе не кажется, что мы только марионетки в чьих-то шкодливых руках?
       - Возможность влиять на события возрастает с уровнем владения информацией. Наш уровень гораздо выше, чем ты можешь себе представить и многое в этом мире происходит именно по нашей инициативе. Пока. Но все может измениться практически мгновенно, если упустить какой-либо из значимых факторов или опоздать с необходимым минимальным воздействием.
       - Все это слишком сложно для меня, отец, но Иваныч обмолвился, что нас ожидают великие приключения.
       - Может он и прав. По моим каналам тоже идет информация, что кто-то пытается активизировать события. Знать бы кто. Без этой информации как-то неловко начинать первым. Но и опоздать никак нельзя. Ну что ж. Период выжидания будем считать свершившимся. Собирай людей, имущество и вылетай в Киев  не медля. С завтрашнего дня ты у меня начальник оперативного отдела. Сразу по прибытии, жду тебя в Институте.
       - И много людей будет у меня в отделе?
       Пока ты один и двести вакансий. Финансирование в разумных пределах не ограничено.
       Олег от удивления присвистнул. Папаша, видно разворачивается всерьез. Вот тебе и старый алкоголик! Впрочем, Олег никогда не верил в способность отца спиться. Не того сорта человек. У Олега было очень много вопросов к своему новому директору, но он их не стал задавать. Пройдет время сам расскажет. Если сочтет нужным.
       - Вас понял, господин директор. Какие будут распоряжения?
       - По приезде в Киев груз и людей сдать отделу охраны. Они вас встретят. А вам, Олег Алексеевич, следует прибыть ко мне на прием с докладом. Личная машина будет вас ждать в аэропорту. Вечером буду рад видеть вас у себя дома. Мать заждалась. Конец связи.
       Только что назначенный начальник оперативного отдела Института Информации Олег Клиньев Младший выключил тумблер питания рации, собрал и тщательно запер кейс. Задумался. Было о чем. Из грязи - в князи? Наверное, отец знает, что делает. Но ему, Олегу, события последних дней казались не только странными, но и угрожающими, а радость внезапного возвышения слегка изгадилась неизвестно откуда возникающим холодком страха. Он этому своему чувству верил. Неоднократно имел возможность убедиться в том, что если он предчувствует неприятности, то они обычно случаются.