Самым памятным моментом фронтовой жизни Галины Левиной, о котором она говорит с придыханием, была встреча с Константином Георгиевичем Паустовским. Он был из тех маститых авторов, которых на непродолжительное время прикомандировывали к разным фронтовым газетам для усиления редакции. Так он оказался в газете "Во славу Родины", где заключил в объятия своего близкого друга Николая Кружкова.

            Николай Николаевич представил другу молоденькую, подающую надежды практикантку, которая онемела, оказавшись вблизи признанного литературного мэтра, книгами которого давно зачитывалась. А далее были присутствие при разговорах Кружкова и Паустовского, впитывание каждого слова, обсуждение корреспонденций и профессиональные советы мастеров.

            Когда Паустовский покидал редакцию, он подарил Галине свою тоненькую книжицу в мягкой обложке, сборник рассказов "Михайловские рощи" с дарственной надписью: "Дорогой Галочке Левиной в прекрасной Одессе в грозные дни войны. Константин Паустовский. 1 августа 1941 г."

            Галина говорит, что эта книжка - самая большая ценность в её доме. Когда она переезжала из страны в страну, из одной квартиры в другую, она первым делом упаковывала эту книжечку, чтобы, не приведи господь, не забыть и не потерять.

            Галина отступала вместе с армией. Формально она была на студенческой практике и должна была к сентябрю вернуться в университет. Даже в страшном сне не могло привидеться, что дальше произойдёт. В начале сентября 1941 г. Ленинград оказался в кольце блокады. О возвращении не могло быть и речи.

            Тем не менее, Николай Николаевич объяснил, что практика заканчивается, в штат она зачислена быть не может, и он должен её отправить если не в Ленинград, то в тыл. Галина уверена, что за этим объяснением скрывалось желание уберечь юное создание от опасности быть раненой или даже убитой. Узнав, что семья Галины живёт в сибирском городке Белово, Николай Николаевич пристроил её в санитарный поезд с ранеными, который отправлялся в Сибирь.

            Так Галина оказалась в Белово, без труда устроилась на работу в местную газету, и началась её самостоятельная журналистская жизнь. По заданию редакции она бывала и в угольных забоях, и на металлургическом производстве, и на городской электростанции. В её корреспонденциях присутствовали живые люди с их проблемами, с их неимоверно тяжким трудом, с их непоколебимой верой - "Наше дело правое, победа будет за нами". Это была встреча с реальной жизнью, ничем не заменимая школа начинающего журналиста.

            Галина вспоминает, как на следующий день после того, как она спустилась в забой, чтобы своими глазами увидеть, как шахтёры "рубают уголёк" отбойными молотками, произошла авария и погибли люди, с которыми она общалась накануне. Это было ужасно, но это была тоже реальная жизнь.

            Не один раз в наших разговорах с Галиной мы возвращались к военному времени.

            Однажды мне довелось помогать ей обустраиваться в новой квартире, и с дрелью, молотком и прочим инструментом я отправлялся к ней, предварительно позвонив. От меня до Галины было не больше десяти минут пути, но каждый раз она просила прийти минут через сорок. Я не сразу понял, что эти сорок минут нужны ей для того, чтобы выглядеть так, будто она собралась в театр или на банкет. Не могла она иначе появляться на людях.

            Вешая одну из картин, ничем не примечательную, на центральном месте, поинтересовался, почему ей такой почёт, и услышал историю о том, что эту картину нарисовал её школьный друг и подарил ей после окончания школы. Неизвестно, чем бы закончилась их дружба, но из мальчиков, родившихся в 1921 г., мало кто остался в живых. Погиб и он.

Картина - память о нём и потому так дорога. Позже я написал об этом строчки: "Как дружить они умели! / Но погиб он на войне. / Репины и Рафаэли, / Помолчите в стороне".

            В другой раз я увидел у Галины пожелтевшую вырезку из газеты с публикацией "Израиль Фисанович: подводник и человек". Прочитал очерк, изумился беспримерному героизму и таланту этого человека. Герой Советского Союза, капитан 2-го ранга, командир подводной лодки, он при этом ещё талантливый поэт и писатель. Легендарная подводная лодка Северного флота М-172 под командованием Фисановича выполнила 18 боевых походов, потопив 13 вражеских кораблей и судов.

            По воспоминаниям тех, с кем он вместе служил, Израиль Фисанович был душой компании, остроумным и весёлым. Мог часами читать наизусть любимых поэтов и сам писал стихи. Очерк о нём начинался со строчек из его стиха:

                        В морскую глубь на смертный бой с врагами

                        Идёт подлодка, слушаясь рулей.

                        И нет нам почвы твёрже под ногами,

                        Чем палубы подводных кораблей.

            Ещё во время войны в 1944 г. вышла его книга "Записки подводника", и в том же 1944 г. в июле, не дожив нескольких месяцев до тридцати лет, Израиль Ильич Фисанович погиб.

            Героическая и трагическая история, но какое отношение имеет к ней Галина? Оказалось, что имеет. Она встретилась с Израилем Фисановичем за полгода до войны. Израиль Фисанович окончил Ленинградское военно-морское училище им. Фрунзе в 1936 г., а в декабре 1940 г. старшего лейтенанта Фисановича, который проходил службу в Северном флоте, направили в Ленинград на высшие командные курсы подводного флота. Тут и пересеклись жизненные пути его и Галины Левиной.

            Она - студентка и будущая журналистка. Он - офицер, неотразимый в военно-морской форме. Полгода им было отведено для дружеских встреч. Они делились впечатлениями от прочитанных книг, читали друг другу стихи, любимые и свои, ходили в кино, на спектакли и концерты. Было полное взаимопонимание и радость общения. Они попрощались перед её отъездом на практику в Одессу, и оказалось, что навсегда.

            Возвращаемся в Белово. Галина работает журналистом, "входит в народ", о котором раньше имела только книжное представление. Война продолжается. И вот новый поворотный пункт в жизни Галины Левиной.

            В Новосибирск был эвакуирован Ленинградский театр драмы им. Пушкина, знаменитая Александринка. Ему отдали помещение местного театра "Красный Факел", который временно переместили в город Сталинск, ныне Новокузнецк. Это пятьдесят с небольшим километров от Белово. У Галины не было проблем получить задание от редакции побывать в театре и написать о нём.

            Так она познакомилась с главным режиссёром театра Верой Павловной Редлих. Заслуженный деятель искусств, народная артистка России, она почти двадцать лет будет руководить "Красным Факелом", и в том, что театр получит всесоюзное признание, большая её заслуга.

            Вере Павловне понравилась энергичная питерская журналистка. В разговоре она проявила осведомлённость о театральной жизни довоенного Ленинграда, свободно ориентировалась в современной драматургии. Её реакция на постановки театра, которые она успела посмотреть, не была банально восторженной, а говорила о критическом взгляде на режиссёрские придумки. И Вера Павловна предложила ей занять вакансию завлита, на что Галина ответила благодарным согласием.

            Обязанности завлита она исполняла с большим удовольствием - прочитывала массу пьес, рекомендовала какие-то из них к постановке, работала с авторами, если они были доступны, сочиняла рекламные материалы, организовывала обсуждения спектаклей со зрителями.

            Галина тепло вспоминает годы работы в новосибирском театре. Была очень дружелюбная обстановка. Она не помнит, чтобы мешали какие-то интриги и разборки, такие частые в театральной среде. Однако её ни на минуту не оставляла мысль вернуться в Ленинград. Это произошло, она уже и не помнит точно, то ли в конце 1948 г., то ли в начале 1949 г.

            Вот что она точно помнит, так это то, что незадолго до её отъезда в Ленинград в театре появился новый актёр, приглашённый из тюменского облдрамтеатра. Звали его Евгений Матвеев. Через несколько лет, после гастролей "Красного Факела" в Москве, его пригласит Академический малый театр, и он переедет в Москву. Начнётся восхождение всенародно известного исполнителя ролей в кино и театре, режиссёра-постановщика полюбившихся зрителям фильмов, народного артиста СССР Евгения Матвеева.

            Галина поздравляла его с каждым очередным успехом. Когда она бывала в Москве по делам, они встречались. Евгений Семёнович даже предлагал посодействовать её переезду в Москву на завлитовскую работу. Она соглашалась с ним, что Ленинград хоть и столичный город, но с областной судьбой, и почти все мало-мальски важные вопросы приходится решать в Москве. Всё так, но оставлять Ленинград она не захотела.

            Итак, Галина через восемь лет вернулась после затянувшейся "студенческой" практики в свою ленинградскую квартиру. Через друзей устроилась в заводскую многотиражку, чтобы хоть немного зарабатывать на жизнь. Но главную свою надежду она возлагала на пьесу, которую начала писать ещё в Белово, а закончила уже в Ленинграде. Пьеса называлась "По московскому времени" и была, естественно, из жизни шахтёров с их героическим и опасным трудом, с их преданностью делу партии и коммунизма, а героиней была она, молодая журналистка.

            Куда обратиться начинающему, никому не известному автору? Сколько их, ищущих признания. Надо искать чью-то авторитетную поддержку. И подруги, актрисы Театра комедии, познакомили её с уже состоявшимся ленинградским драматургом Аркадием Минчковским. Какую-то его пьесу, написанную вместе с братом, незадолго до этого поставил в Театре им. Ленинского комсомола переехавший из Москвы в Ленинград режиссёр Георгий Александрович Товстоногов.

            Галина подробно рассказала о перипетиях со своей первой пьесой в интервью Владимиру Нузову.

            - Я отдала пьесу Минчковскому и жду, что же он мне посоветует. Но Минчковский исчез, ни слуху о нём ни духу. Вдруг меня вызывают в ВААП (Всесоюзное агентство авторских прав). Прихожу. Принимает меня начальник Семёнов, кажется, Николай Николаевич. Любезно предлагает сесть, а в кабинете у него уже сидит Аркадий Минчковский.

            И Семёнов спрашивает меня, знаю ли я, что моя пьеса продана в Ленком, а авторами указаны Минчковские? Можете представить себе мои вытаращенные глаза... Как выяснилось, братья-драматурги заключили с Ленкомом договор о написании очередной пьесы. Сроки прошли, а пьесы нет. Тут и подвернулась моя. Они выдали её за свою и даже аванс от театра получили.

            Сидевший тут же Минчковский ничего не отрицал. Только пояснил, что прошёлся по моей пьесе рукой мастера и считает себя соавтором. Заметьте, что он не то чтобы не вернул пьесу с правками, но даже не позвонил. А Семёнов возьми да спроси: "Вы получили аванс за пьесу. Предлагали часть аванса Левиной?" И, не моргнув глазом, Минчковский отвечает: "Собирался. А не предложил потому, что мне в этот момент очень нужны были деньги", на что последовал вопрос Семёнова: "А вам не пришло в голову, что ей в этот момент они были нужны не меньше, чем вам?" Ответа на этот вопрос не последовало.

            Избавив меня от судебных тяжб, Семёнов произвёл все необходимые юридические действия и прислал мне исполнительный лист на половину полученного Минчковским аванса.

            Прошло какое-то время, и мне сообщили, что Ленком приступил к постановке спектакля. Были распределены роли, готовились декорации. И хотя я значилась только в соавторах, всё равно была на седьмом небе от счастья.

            Но... вдруг звонит завлит Ленкома Дина Шварц и просит назавтра прийти в Ленком к назначенному часу. Являюсь в кабинет Товстоногова, а там уже Дина, директор театра Латышев и мой "соавтор" Минчковский. Я гадаю, зачем это нас всех вызвали.

            Георгий Александрович обращается к Минчковскому: "Аркадий Миронович, мне стало известно, что в одной актёрско-писательской компании вы сказали, что я режиссёр-формалист, которому всё равно, над каким материалом работать, что я могу поставить даже телефонную книгу. Если я такой плохой режиссёр, почему вы доверили моему театру вашу пьесу?"

            Минчковский, к моему удивлению, не стал оправдываться. Георгий Александрович ещё не был тем великим Товстоноговым, возглавлявшим БДТ, и этот Аркадий Миронович, имя которого вряд ли ещё кто-то помнит, кроме меня, посмел сказать ему, что он не единственный режиссёр, который может поставить пьесу. Тогда Товстоногов резко отреагировал, что с таким автором работать не считает для себя возможным, и тут же совсем другим тоном обратился ко мне: "Я познакомился с первоначальным вариантом вашей пьесы до того, как его коснулась рука "мастера", - насмешливый кивок в сторону Минчковского, - и ваш вариант мне очень нравится. В этой ситуации вы стали безвинной жертвой. Двери нашего театра для вас как автора всегда открыты".

            Я была удручена неимоверно. Счастье было так близко... Однако на этом не закончилась история моей первой пьесы. Благодаря ей я познакомилась ещё с одним выдающимся человеком. Товстоногов только начинал всходить на свой Олимп, а Иван Николаевич Берсенев уже был мэтром, народным артистом СССР, художественным руководителем Московского Ленкома. Так получилось, - смеётся, - что оба театра были имени Ленинского комсомола.

            Берсеневу порекомендовали прочитать пьесу. Она ему понравилась. Он решил её ставить и пригласил автора, то бишь меня, приехать в Москву для переговоров. Окрылённая, я помчалась в Москву. Иван Николаевич начал с того, что у него лёгкая рука, похвастался, что он вводил в драматургию Константина Симонова. Сам он ставить мою пьесу не может, а поручит это сделать одного из режиссёров Ленкома - Аркадия Григорьевича Вовси.

            Аркадий Вовси оказался двоюродным братом Соломона Михоэлса. Он был арестован по делу ЕАК, и постановка моей пьесы не случилась. Думаете, на этом всё закончилось? Ан нет. Пьеса ещё побывала в долюбимовском Театре на Таганке. Там мне предложили над пьесой ещё поработать, одного из отрицательных героев сделать положительным. Я очень хотела это сделать, но получалось настолько хуже, что я оставила эту затею. На этом Галина закончила рассказ о своей первой пьесе, которая так и не увидела света рампы.

            Её звёздный час, как мы уже знаем, пришёл не с первой полнометражной пьесой, а с маленькой, простенькой юморески "Нянька", исполненной Аркадием Райкиным.

            - На меня посыпался град предложений от актёров и из литчасти "Ленконцерта" написать эстрадные тексты. Но главное последствие - я стала членом Профессионального комитета ленинградских драматургов, о чём свидетельствовали красивые корочки, которые мне вручили.

            Знаете, почему это было важно? Членство в этой организации позволяло избежать обвинения в тунеядстве. Меня уже не могли судить, как Бродского, за то, что я нигде не работала. Я теперь имела право жить на гонорары.

            - А Бродского не могли принять в этот союз?

            - К сожалению, нет. Это же был "профком драматургов", так его в шутку называли по аналогии с обычными профкомами на предприятиях.

В него принимали только тех, кто писал для театра и эстрады. У Бродского было совсем другое творчество.

            Через некоторое время меня выбрали заместителем председателя комитета, и я могла содействовать приёму в "профком" молодых талантливых авторов, включая тех, которых называли бардами. Они получали право спокойно заниматься творчеством, выступать с концертами, законно получая за это деньги.

            У Галины целая галерея фотографий с благодарственными автографами от ставших известными и популярными авторов и исполнителей. Среди них Дольский, Розенбаум, Альтов, Галесник. "Дорогой... Замечательной... Милой опекунше...Гале... Галине... Галочке..." - и полный набор добрых слов и пожеланий. 

            А вот надпись на афише от известного конферансье и эстрадного артиста, для которого Галина написала фельетон "За тех, кто в зале": "Дорогой Галке с нежностью и благодарностью. Всегдашнее спасибо за дивный фельетон. Он украшает меня до сих пор. Бен Бенцианов".

            - А были ли ещё пьесы, кроме той, не увидевшей света рампы? - полюбопытствовал я однажды.

            - Были, - и она по моей просьбе дала мне почитать несколько своих пьес. Я разложил их в хронологическом порядке и первой прочитал драму "А всё-таки она вертится...", помеченную 1969 годом.

            Главный герой, учёный-генетик, испытывает гонения со стороны лжеучёных, возглавляемых академиком Тысенко. Это не опечатка, а авторское изменение узнаваемой фамилии. Настоящие учёные побеждают ретроградов. Заблуждавшиеся коммунисты признают ошибки. Истинная любовь преодолевает преграды и торжествует. Всё так и в духе времени. Но... не появилась эта пьеса на сцене. Почему, сейчас не так важно. А я, читая пьесу глазами научного сотрудника, постоянно вспоминал сказанные в шутку слова академика Льва Ландау: "У меня никогда не хватало мужества идти на пьесы о физиках".

            Другая пьеса - "Замок с секретом", написанная совместно с Виктором Фотеевым в 1985 г., - оказалась более успешной. Это музыкальное приключение-сказка для детей. Персонажи исполняют более двадцати песен. Музыку к спектаклю написал известный композитор Станислав Пожлаков.

            Все герои в сказке традиционно отрицательные - Баба-Яга, Чертёнок, Серый волк, Чёрный кот, Тётя Жаба. Но хорошая девочка Оля своим добрым отношением к ним делает их всех тоже добрыми. Её спасённый братик Коля, увидев страшных героев, поначалу испугался.

            Оля: Не бойся, это все мои друзья.

            Коля: А как это они стали твоими друзьями?

            Тётя Жаба: У добрых людей всегда много друзей!

            Баба-Яга: До чего же верно сказано.

После этих заключительных слов все герои хором исполняют финальную песню про дружбу и добрые слова.

            Пьеса успешно в течение многих лет шла в театрах юных зрителей. Не так давно Галину порадовали афишей из Гатчины, Ленинградской области: 19 декабря 2012 г. в местном ТЮЗе состоялся музыкальный спектакль "Замок с секретом".

            Галина Левина является автором ещё двух мюзиклов, но уже для взрослых. Один - мюзикл-трагифарс в соавторстве с тем же Виктором Фотеевым "Посторонних просят не стрелять" о гангстерах и продажности в буржуазном мире. Только один порядочный человек, репортёр газеты, в конце пьесы соглашается совершить заказное убийство, чтобы спасти любимую девушку, но предпочитает убить себя.

            Другой мюзикл - "Гейша" в соавторстве с Сергеем Петровым о неожиданных метаморфозах в японском заведении "Десять тысяч радостей". Это весёлый балаган с гейшами и британскими офицерами, с переодеваниями и мистификациями, с песнями и танцами и со счастливым концом для всех героев.

            Ни тот ни другой мюзикл, по словам Галины, не имел серьёзных последствий, и она о них почти забыла. А вот что она с удовольствием вспоминает, так это совместную творческую работу с режиссёром студии "Пермьтелефильм" Леонидом Кощениковым. Песенки и сценарии для мультиков "Тяп и Мика" про щенка и котёнка, "Эх ты, Тишка, Тишка", "Всем чертям назло" продолжают радовать детей. А популярный мультик для взрослых "Как Ваня жену выбирал" до сих пор можно увидеть в телевизионных программах. В Интернете они тоже доступны.

            Некоторые песенки и сценарии были написаны Галиной совместно с мужем Яном Галиным, Яковом Григорьевичем Прицкером. Ян, окончивший автодорожный институт, никогда не работал инженером. Поначалу был свободным художником, писал стихи, а в результате стал конферансье в Ленконцерте. Это была счастливая пара, жившая в гармонии и согласии, понимавшая друг друга с полуслова.

            Из обычных текущих успехов в творчестве Галины Левиной выделяется ещё один взлёт, сравнимый с успехом "Няньки". В 1978 г. она написала стихотворение "Сухая верба", а её подруга, композитор Галина Сорочан превратила его в песню. Песня понравилась не только слушателям, но и жюри, которое отбирало песни для участия в Международном конкурсе песни в Познани. Исполнители песни - вокально-инструментальный ансамбль "Орэра" и Нани Брегвадзе - вместе с обеими Галинами отправились в этот польский город и вернулись оттуда лауреатами.

            Галина хранит программку концерта ансамбля "Орэра", всю испещрённую автографами его участников. Приведу только два: "Моему другу, замечательному человеку, милой Галочке на добрую память. Нани Брегвадзе"; "Галочка, спасибо большое Вам за всё. Целую крепко!! В. Кикабидзе"

            Когда Нани Брегвадзе давала сольный концерт в Нью-Йорке, Галина встретилась с ней. В концерт была включена песня "Сухая верба", и после её исполнения Нани сказала, что в зале присутствует автор песни Галина Левина. Галине пришлось встать и выслушать овацию зала в её честь.

            А на юбилейном вечере в честь 90-летия Галины выступил участник вокального квартета ансамбля "Орэра" тех времён Валерий Ломсадзе. Прежде чем произнести тост, он спел "Сухую вербу":

            Про тебя молва, молва идёт, моя любимая,
            Очень ты хорошая, очень ты красивая.
            Да, но если сердце, сердце изо льда,
            Разве это тоже, тоже красота?

            Красоту ищу я, ищу любовь и верность.
            Вижу я в хрустальном инее росу.
            Я хочу красивой, красивой видеть вербу,
            Что стоит опавшей осенью в лесу.

            Припев
            Отметут, отметут, отметут метели.
            И пора, и пора, и пора придёт.
            И сухая верба, сухая верба
            Сухая верба снова зацветёт.

            Валера закончил петь и произнёс тост: "Есть много друзей и есть моя дорогая Галина Левина! Моя дорогая Галочка, ты у нас необыкновенный человек! Быть твоим другом большое счастье..."

            А я привёл первый куплет и припев песни, поскольку в этих строчках Галина Левина точно и образно выразила своё отношение к жизни. Красота должна быть тёплой. Именно такую красоту она ищет, а вместе с ней любовь и верность. Если их нет, то это только временно. Пройдёт осень, отметут зимние метели, и сухая верба снова зацветёт. Надо только не терять веру.

            Уже двадцать четыре года Галина Левина живёт в США. И здесь её не устроило пассивное присутствие. Она организовала литературно-музыкальную гостиную, в которой выступали её "детсадовские" друзья. Многие из них имели творческое прошлое или были знатоками литературы, театра, кино.

            Чаще других выступала сама Галина. Передо мной веер приглашений на её выступления в гостиной. В их числе "Аркадий Райкин, каким я его знала", "Александр Дольский и его песни", "Больше чем любовь (Ив Монтан и Симона Синьоре)", "Мой Пушкин", "Народный артист Анатолий Папанов"... Рассказ о себе она назвала "Жизнь - интересный путь..." Ей было о чём рассказывать, и этот очерк - свидетельство тому.