ПОЙНТЕР
(из цикла "Счастливые люди")
После смены всех собрали в красном уголке на профсоюзное собрание. Председатель цехкома Савка Федотов пристальным взглядом окинул зал, соображая, кто из рабочих не пришёл. Пришли все, и Федотов начал: - Товарищи! Давайте без лишних условностей и коротенько. Все домой торопятся. На повестке дня у нас сегодня два вопроса. Первый: о выделении продуктового набора. Второй: о безобразном поведении слесаря Минченкова. Кто за предложенную повестку дня? Прошу голосовать. Так... Единогласно. Значит, приступим. Савелий помолчал для важности, а потом сказал: - Значит так, товарищи. Мне удалось на цехкоме отстоять интересы нашего цеха и в очередной раз выбить продуктовые наборы. В зале довольно зашушукались, а Федотов продолжил: - Короче, товарищи, обсуждать тут нечего. До субботы сдаём по пятнадцать рублей, а в понедельник получаем продукты и сдачу, если таковая будет. Кто против? Все за. Тогда, товарищи, перейдём ко второму вопросу. Значит так. Пришла бумага из городского медвытрезвителя. Оказывается, в прошлую субботу слесарь Минченков побывал в этом полезном учреждении. Уверен, что мы единогласно осудим безобразный поступок Минченкова. Предлагаю вынести ему общественное порицание с лишением тринадцатой зарплаты. Кто за? Прошу голосовать. Рабочие угрюмо молчали. Потом сварщик Прокофьев сказал: - Как это так? Не разобрались и сразу голосовать? Нет. Пусть вначале Минченков сам скажет, что и как. А мы разберёмся. Массивный Минченков встал с места: - Там как вышло! Там недоразумение вышло, мужики. Зашёл я в стекляшку. Взял двести грамм и бутерброд. Сел - смотрю, собака на задние лапы встала и в окно заглядывает. Я присмотрелся - пойнтер. Ей-богу, пойнтер. Чистокровный. Кто-то выгнал, наверное. Ну, я водку выпил, а бутерброд собаке понёс. Выхожу, смотрю, а какой-то шибздик собаке - под дых с носка. Ну, я и приложил этому гаду в лыч. Он упал, а тут милиция. И отвезли. - Интересно мне, кто это мусоров вызвать успел? - сказал Тадеуш. У него, несмотря на молодость, уже было две ходки, и милицию он недолюбливал. - А никто их не вызывал, - объяснил Минченков. - У них машина уже за углом стояла. - А дальше что? - спросил Прокофьев. - А дальше - известно что. Отвезли. И меня, и "дохода" этого. Стали протокол составлять. Я говорю - так и так. По-человечески отнеслись. С пониманием. Написали, что этот придурок в пьяном виде зацепился за бордюр, упал и сломал себе челюсть. Его - в больницу, а меня - на ночёвку. - Что ж ты, Савка, свинячишь? - спросил Тадеуш у Федотова. - Менты, значит, по-человечески, а мы - как волки позорные? Не буду голосовать. - И мы не станем! - понеслось по залу. - Как же так, товарищи? - растерялся Федотов. - Мы же обязаны отреагировать, так сказать, на сигнал... - Хорошо, - вмешался начальник цеха. - Обязаны - значит, отреагируем. Предлагаю первым пунктом вынести Минченкову общественное порицание, а вторым снять это порицание за успехи в труде и общественной жизни. А тринадцатая тут вовсе ни при чём. Зал одобрительно загудел. - Ну что ж, - сказал Федотов, обрадовавшись, что конфликта удалось избежать. - Тогда голосуем. Единогласно. На этом, товарищи, собрание считаю законченным. По дороге к проходной Прокофьев предложил: - Надо бы по такому случаю... сами понимаете... по троячку. - Чур, я гонец! - зашустрил Тадеуш. - А с гонца денег не берут. Только вышли за проходную, как к Минченкову бросился рыжий пёс и стал подпрыгивать, норовя лизнуть в лицо. Минченков обнял собаку и встал на колени. - Ах ты мой хороший! - заплакал Минченков, обнимая пса. - Ах, ты мой драгоценный! Дождался меня. Нашёл. Нет, мужики. Я с вами не пойду. Я с ним домой пойду. Сами понимаете - покормить надо, вымыть... А вы уж выпейте за нас. Минченков поднялся с колен и быстро зашагал по тротуару. А собака, подлаивая от счастья, радостно прыгала вокруг нового хозяина. - Такое дело... - подвёл итог Прокофьев. - Жизнь, едрить... Пойдём обмоем. А то пути не будет.
|