|
СТИЛЯГА
В 50-х - начале 60-х годов прошлого века в Советском Союзе возникло модное течение среди молодёжи - одеваться ярко и вести себя непринуждённо. В основном этот стиль процветал среди старшеклассников и студентов. Девушки и юноши носили цветные наряды, их прически отличались от общепринятых более длинными волосами, иногда прилизанными, а иногда растрёпанными. Мужская причёска напоминала стиль известного американского певца и артиста Элвиса Пресли. Вряд ли кто-либо знал о нём в Союзе в то время. Поведение этих молодых людей было более шумным и независимым, чем полагалось тем обществом. Цинизм в суждениях, манеры в разговорах, интерес к западной музыке и танцам были свойственны этой молодёжи. Назывались они "стиляги". Это название, если не считалось презрительным, то определённо было осуждающим. Стильные молодые люди не представляли угрозу обществу. Но партия и комсомол думали иначе и не давали им покоя. Гена, студент 2 курса Политехнического института, был не просто стилягой - он был супер-стилягой. Вся его одежда была ярких зелёных, жёлтых, синих и красных цветов, волосы, с утра уложенные в кок, к вечеру рассыпались и торчали в разные стороны, как перья. Его брюки-дудочки были зауженные настолько, что было непонятно, как в штанины проходили его худые ноги. Обувь напоминала шины вездехода. Подружка Гены из Педагогического института по внешнему виду и одежде была почти его копией, только меньшего размера. В сибирском климате, где преобладали тёмные цвета одежды, эта пара напоминала двух ярких экзотических попугайчиков. Они, наслаждаясь обществом друг друга, порхали, не замечая ничего и никого вокруг. Было совершенно непонятно, когда эта пара посещает лекции, готовится к зачетам и экзаменам, занимается спортом и общественной работой. Большинство зданий всех институтов находилось на главной улице города или на параллельных ей улицах, где кипела студенческая жизнь. Гена с подружкой были настолько активны, что в течение дня их можно было встретить в нескольких местах. Пара громко разговаривала, спорила и всегда куда-то спешила. Часто их можно было видеть в объятиях друг друга, застывших в поцелуе. В те далёкие времена такое поведение было совершенно неприемлемым для общественности. Оно осуждалось комсомольскими и студенческими организациями, а дружинники могли за это задержать и привести в милицию. Влюблённые были неразлучны днём и ночью. Никто не знал, где они жили. Даже своим ближайшим друзьям Гена не рассказывал подробностей своих отношений. Отвечая на все вопросы об этом, он поднимал руки к небу и говорил, закрывая глаза: "Это любовь". Это сильное чувство на глазах у всех продолжалось полгода. И вдруг они исчезли, никто их не видел целую неделю. Гену обнаружили в общежитии, лежащим на койке с закрытыми глазами. Он не ел, не пил, не отвечал никому ни на какие вопросы несколько дней. Потом он встал, привёл себя в порядок, помылся, побрился, надел одежду более скромных цветов и стал готовиться к зимней сессии. Сессию он сдал на все тройки. За тройки платили стипендию. Институт был молодой, открывшийся два года назад, имел большие перспективы и крепкий бюджет. Однако чтобы получить тройку, надо было полностью ответить на билет, и из пяти дополнительных вопросов правильно ответить на три. Молодые преподаватели были очень требовательные, а старые профессора, многие из которых отсидели в лагерях, были добрее, но боялись, что их обвинят в излишней мягкотелости. После сессии Гена снова вернулся к своим старым ярким одеждам, снова распушил свои перья и пошёл вразнос. Каждую неделю у него была новая девушка. И все они были похожи на его первую любовь. А его первая любовь официально вышла замуж сразу после разрыва с ним. К Гене вернулась прежняя уверенность и его неотразимая улыбка. Казалось, что кроме этих девушек, ярко одетых и накрашенных, его ничего не интересует. Они менялись у него как цветные стёклышки в калейдоскопе. Все эти девушки были или студентками других вузов, или чертёжницами проектных институтов, но никогда не имели отношения к нашему институту. Объединяла их похожесть в манерах и яркой одежде. Гена по-прежнему появлялся с очередной девушкой в тех местах, где бывал раньше, но казалось, их объятия и поцелуи уже не были такими страстными и нежными, как с первой любовью. Возникла закономерность: каждая брошенная им девушка легко и быстро выходила замуж. Друзья шутили: "Хочешь выйти замуж, стань подружкой Гены". Все его похождения, встречи и объятия происходили на виду студенческих масс, широкой общественности и комсомольских вожаков. Гена отдал своим девушкам все свои душевные и физические силы, и летнюю сессию он бесславно завалил. Комсомольские лидеры нашептали декану, что он чуждый нашей молодёжи элемент. И декан, отсидевший много лет по 58-й статье, подписал приказ об его отчислении за неуспеваемость и плохое поведение. Лидеры комсомола и профсоюза ликовали и гордились проделанной ими работой. Большинство студентов с великим сожалением приняли эту новость. Было грустно, как будто с улиц исчез всеми узнаваемый, совершенно безобидный городской сумасшедший, составляющий достопримечательность города. А кому-то он был друг и товарищ. Особенно грустили девушки. Даже те, которые были им покинуты, искренне огорчались. В следующем учебном году, к радости многих, Гена снова появился в институте. Ректор института, человек приличный, в лагерях не сидел, любил яркие личности и восстановил его. Гена стал одеваться скромнее, цвета в его одежде угасли, волосы стали короче. Он уже почти ничем не отличался от других студентов. Несмотря на его исключение из института, он провёл лето в институтском спортивном лагере, готовясь к зимним соревнованиям по горным лыжам. Гена окреп, похорошел и был готов к новым подвигам. За это время было сдано в эксплуатацию огромное пятиэтажное здание студенческого общежития за городом. Гена попал в комнату, где всем о его похождениях было хорошо известно. Студенты этой комнаты не знали, радоваться или огорчаться вновь прибывшему. Оказалось, что он совершенно потрясающий парень: всегда с улыбкой, неиссякаемым юмором, с необыкновенным оптимизмом, не конфликтным и гибким характером. Теперь многим стало понятно, почему девушки так доступны ему. Они любят веселых и уверенных в себе парней. В минуту откровения, закрыв глаза, он мог сказать: "Я подкрался к ней на цырлах (что означало на цыпочках) сзади, и у нас всё получилось". Гена берег честь своих девушек, не называя имён, адресов и подробностей. Все те, с кем мы его встречали, после разрыва с ним продолжали с определённой закономерностью выходить замуж. Каждую пятницу после лекций, приведя себя в порядок, он исчезал. Мы все шутили: "Зоркий Глаз вышел на тропу войны или просто на охоту". Появлялся он вечером в воскресенье, или даже в понедельник утром, прямо на лекции. Вид у него был усталый, но довольный, как у кота, наевшегося сметаны. Однажды Гена вернулся с охоты несколько озабоченный, на вопросы товарищей отвечал неохотно. На четвёртый день с грустью сказал: "Кажется, поймал". Бросив лекции, он помчался в кожно-венерический диспансер. На вопросы немолодой женщины-врача мог вразумительно сказать только своё имя и фамилию. О девушке, с которой провёл ночь, мог вспомнить только её имя и то, что она кондукторша автобуса номер 4. После конца её смены они пошли к ней домой. Там только что познакомившиеся ели, пили, веселились и занимались любовью. Больше ничего Гена вспомнить не смог. Даже под сильным давлением врача, которой надо было отчитаться, он молчал. "Голая физиология", - вздохнула врачиха и прописала лечение с половым воздержанием. Последнее для нашего проказника было самым тяжелым испытанием. Гена вылечился и снова возобновил своё хобби, выезжая в город по пятницам. Все окружающие привыкли к его похождениям. Он оставался веселым, неунывающим оптимистом и неутомимым гулякой, как прежде. На этом можно было бы и закончить эту обычную историю, если бы не особый случай. Последний курс, последний семестр, будущие инженеры пишут свои дипломные работы. Администрация делает всё, чтобы выпускникам было удобно жить и работать. Дипломники напряженны до предела. Вот только в студенческой столовой нет продуктов, чтобы восстановить силы отощавших студентов. Гена, как и все, работает над дипломом. Мышцы его ослабли, но влечение к девушкам не иссякло. И тут пронёсся слух среди изголодавшихся во всех отношениях студентов: "Зам. директора столовой - безотказная женщина". Никого не было лично, кто мог бы подтвердить факт близости с этой дамой. Возможно, тот, кто её домогался, не получил взаимности и распустил эту сплетню. Но Гена уже потерял голову, заглотнул наживку и, как голодная акула, бросился в атаку за лёгкой добычей. Молодая видная женщина была высокая и стройная, обладала хорошей фигурой, модно одевалась и смотрелась очень привлекательно. К тому же, она была образованная - окончила кулинарный техникум. При первой же встрече Гена, забыв правила хорошего тона, своё умение ухаживать, потеряв свою обворожительную улыбку и неотразимые шутки, грубо потребовал удовлетворения своего необузданного желания. Зам. директора столовой спокойно пояснила ему: "Я замужем, и хотя мой муж в командировке, совершенно не принимаю ничьих ухаживаний и притязаний". Гена с обидой заявил: "Почему другим да, а мне нет" и решительно полез к ней под юбку. Женщина была крупной и сильной, у неё не было проблем с недоеданием, с витаминами и минералами. Она отвесила оплеуху бывшему горнолыжнику так, что он покачнулся, как на повороте лыжной трассы. Гена в первый момент опешил и, совершенно не владея собой, заехал ей в глаз своим тяжёлым кулаком. Женщина вскрикнула от боли и неожиданности. Её правый глаз закрылся, и огромный синяк расплылся вокруг него. Это катастрофа. Столько лет благодарности женского пола за его доброту, ласки и внимание. Десятки удовлетворённых, ублажённых и вышедших замуж девушек прямо из его жарких объятий. Одно мгновение, один промах, вернее, попадание в глаз, перечеркивает все его многолетние потуги в получении диплома. А обиженная и униженная тут же поспешила в деканат. Комсомольский комитет и местком уже всё знают и, как стая волков, готовятся разорвать своя жертву. Друзья и товарищи бросились вдогонку потерпевшей, но опоздали. Все, кто не должен был знать о проступке Гены, уже знают всё, что было и чего не было. Наконец-то друзьям удаётся поговорить с оскорблённой женщиной. Она с возмущением смотрит одним глазом на делегацию защитников. Второй её глаз перевязан плотной белой повязкой. Женщина требует справедливости и возмездия. На доске объявлений висит яркий листок: "Состоится комсомольский суд над студентом 5 курса факультета ПГС Геннадием О." Перед началом собрания удалось уговорить бедную женщину на снисхождение. Концертный зал института переполнен. Комсомольские лидеры и обвинители сидят на сцене, в первом ряду, сверкая глазами, перебирают бумажки. Пострадавшая сидит среди них. Обвиняемый находится один за отдельным столиком справа. Он сидит с опущенной головой, без защитников и друзей. Трибуна для выступающих стоит на сцене в левом углу. Выступают ярые комсомольцы, молодые преподаватели и те, которые хотят сделать карьеру в дальнейшем. Все клеймят позором несчастного, большинство требуют выгнать его из института. В защиту раздаются слабые голоса друзей: добрый, весёлый, спортсмен. Старые профессора, которые учились в университетах ещё до революции, а многие из них отсидели, видали и не такие суды, предпочитают молчать. Развязка близится к печальному концу. Просит слово товарищ подсудимого, с которым прожито три года вместе в одной комнате. Комсомольцы неохотно дают ему слово. - Сегодня мы судим нашего товарища за серьёзный проступок. Все упрёки в его адрес справедливы. Нам создали хорошие условия для нашей работы над дипломным проектом. Но в такой тяжёлый период нам надо хорошо питаться. Что мы имеем в нашей студенческой столовой? Хлеб, каша, пустые щи. А где мясо, рыба, овощи? В нашей диете совершенно отсутствую витамины. У многих наших выпускников шатаются зубы, выпадают волосы. Мы ослабли, мы часто болеем, у нас сдают нервы. Пожалуйста, посоветуйтесь с врачами, что могло произойти с Геной? Почему у спокойного, веселого, коммуникабельного молодого человека случился такой нервный срыв? Пусть те из администрации института, кто отвечает за наш быт, серьёзно займутся нашим питанием. Наконец-то наш комитет комсомола, местком, решите наши наболевшие проблемы. Стране нужны здоровые инженеры, а не больные неврастеники. Зал молчал. Друг Гены продолжал: - Мы все серьёзно готовимся к защите дипломного проекта и, дай Бог, защитимся. Мы приедем домой с заветными дипломами, и наши мамы и все наши домочадцы будут счастливы. Не разобравшись до конца, мы можем испортить жизнь нашему товарищу. Его мама может тяжело заболеть, у неё все надежды на сына. Так давайте проявим милосердие и дадим ему доучиться и получить диплом. Давайте простим его, тем более что пострадавшая его уже простила. И тут Гена бросается перед обиженной им женщиной на колени и, сложив ладони, как в молитве, громко восклицает: - Прости, бес попутал. Мы и раньше замечали за ним какие-то религиозные особенности. У девушек в зале появились слёзы на глазах. Взгляды парней были полны печали и растерянности. Даже ледяные сердца комсомольских вожаков оттаяли. Через несколько минут комсорг института объявил: - Мы должны посоветоваться с администрацией института и месткомом. Наше решение будет позднее. На этом собрание считаем закрытым. После собрания один из студентов, у которого была настольная книга "Российские адвокаты конца 19 - начало 20 веков", подойдя к выступавшему, сказал: - Ну ты даёшь, Плевако и Кони в одном лице. На следующий день на доске объявлений появился стандартный листок: "Комитет комсомола объявляет строгий выговор с занесением в личное дело студенту..." У всех выпускников было праздничное настроение. Даже сама потерпевшая оказалась довольной исходом событий. Она сняла повязку, глаз приоткрылся, но вокруг него ещё оставался зелёный кружок. Хорошо, что муж ещё находился в командировке. С Геной случилась метаморфоза. Он перестал шутить, пропала его обворожительная улыбка, мало говорил и совершенно перестал интересоваться девушками. Все оставшиеся силы он потратил на защиту дипломного проекта. В конце июня на торжественном вечере выпускникам вручили дипломы. Они собирались группами, радостные и веселые, отмечали это важное для них событие. Молодые инженеры обменивались адресами и разъезжались по домам, чтобы через месяц выехать к месту назначения. Некогда весёлый и неунывающий Гена не примкнул ни к одной из празднующих групп. Все простили его, а он, видимо, не мог себя простить. Гена никому не оставил свой адрес и ни с кем не попрощался, он просто исчез. К месту назначения Гена не прибыл.
|
|