ГДЕ КОБА?
В понедельник утром ко мне зашёл начальник отдела. - Хорошо, что ты не опоздал, - сказал он. - Нас с тобой вызывает Брайен. Лично. - Когда? - Немедленно. Поправь галстук и пошли. Больше ничего на надо было спрашивать. Брайен О'Липшиц - президент компании, и если он вызывает немедленно, значит... Кто знает, что это может значить? - Садитесь, - сказал Брайен, не глядя на нас. - Линда, закрой дверь и никого ко мне не пускай. Вы - Алекс, да? Вопрос был задан мне, но при этом он почему-то посмотрел на моего начальника. - Да, это Алекс, - подтвердил начальник. - Прекрасно, - сказал Брайен. - Я много о вас слышал. Вы родились в России, правильно? Вы можете говорить по-русски? - Могу, - подтвердил я. - Ага. Русский и грузинский - это один и тот же язык? - Не совсем, - сказал я осторожно. - То есть совсем не один. Президент посмотрел на меня с недоверием. - Мне сказали, что Грузия - это часть бывшего Советского Союза. Там что, люди говорили на разных языках? - Алекс очень умный, - вмешался мой начальник, пнув меня ногой под столом. - Он будет говорить по-грузински, если это в интересах нашей компании. Правильно, Алекс? - Конечно, - сказал я с достоинством. - Кроме того, там, в Грузии все говорят по-русски. - Очень хорошо, - сказал Президент. - Вы выедете в Грузию завтра. Линда вам закажет билет прямо в Таллин. - Таллин, по-моему, в Эстонии, сказал я, на всякий случай отодвигаясь от своего начальника. - Это не одно и то же? - подозрительно спросил Президент, заглядывая в свои записи. - Да, вы правы, я немного перепутал. Не в Таллин, а в Тбилиси. Поручение это очень ответственное, но больше недели он у вас занять не должно. Вопросы есть? - Вопросов нет, - сказал мой начальник. - Ему всё ясно. - Если можно... - сказал я, стараясь не глядеть на посеревшее лицо начальника, - один маленький вопрос. Какова цель моей поездки? - Это не имеет значения, - сказал Президент. В Трансильвании вас встретит наш местный представитель Гоги. Он вас введет в курс дела. - Он поедет со мной в Тбилиси? Президент поморщился и снова заглянул в свои записи. - Я имел в виду Тбилиси. Он встретит вас в Тбилиси. Счастливого пути. Если возникнут какие-нибудь осложнения, звоните лично мне. ... На пересадке в Париже я долго слонялся по аэропорту, пока, наконец, не увидел маленькую группу озабоченных людей в больших кепках с раздутыми чемоданами. Я понял, что мне с ними по пути. И точно, следуя за ними, я оказался у стойки, на которой было неприметно написано: "Georgian Airlines". Три часа спустя я приземлился в Тбилиси. Гоги оказался невысоким лысеющим человеком средних лет со светлыми, лучистыми глазами и постоянной полуулыбкой на губах. По-русски он говорил почти без акцента. Он отвёз меня в гостиницу и немедленно, не дав переодеться, повел обедать в небольшой ресторан, который находился на тихой боковой улице, в полуподвале с низким сводчатым потолком. - Понимаешь, - сказал он, сразу перейдя на "ты", - у нас в Тбилиси такая проблема: никто не знает, как по-настоящему делать хинкали. Только в этом ресторане повар их делает правильно. Ты сам увидишь. Это не повар, а художник! Рембрандт! Он делает двадцать пять складок на каждой хинкали! Двадцать пять! Гоги откинулся на спинку стула, чтобы полюбоваться произведенным впечатлением. - Вот это да! - восхитился я, стараясь вспомнить, что такое хинкали. Вспоминать пришлось недолго. Подали хинкали, а с ними заодно купаты, кебабы, хачапури, травы и красное имеретинское вино. Гоги произносил тосты, я благодарил и пил. Мы выпили за наше знакомство, за меня, за мою жену, за моих детей, за дружбу грузинского и американского народов, за мир во всём мире и, наконец, за успех моей командировки в Грузию. - Гоги, - спросил я, поймав удачный момент, - Ты знаешь, в чём цель моей командировки? - Слушай, зачем волноваться? - сказал Гоги. По мере потребления имеретинского его акцент становился заметнее. - Твой командировка будет всё нормально. Завтра я буду тебя знакомить с самим Гиви. Гиви всё сделает, что тебе надо. - А что мне надо? - Гиви знает, что тебе надо. Что надо, то и сделает. - Кто такой Гиви? - Гиви не знаешь? - искренне удивился Гоги. - Все знают Гиви. Он личный друг Зураба. Они в школе вместе учились. - Кто такой Зураб? - Даже Зураба не знаешь? - ещё больше удивился Гоги. - Зураб Какава - заместитель министра. Да ещё какой заместитель! Первый! - Министра чего? - спросил я в надежде приблизиться к ответу на мучивший меня вопрос. - А чёрт его знает! - сказал Гоги. - Какая разница? Зураб личный друг президента Грузии. Он у него сына крестил. Если Гиви захочет, он тебя может представить Зурабу, Гиви очень хороший человек. Но сначала ты должен ему понравиться. Я похолодел. - Гоги, он что... это... как это по-грузински... - Нет, нет, не ТАК понравиться, а ТАК - понравиться. Мы заочно выпили за Гиви, за Зураба, за их семьи и за дружбу народов во всём мире, после чего Гоги отвёл меня в гостиницу. Утром оказалось, что Гиви будет занят весь день и сможет с нами встретиться только на следующий день, в пятницу. Весь четверг Гоги возил меня по Тбилиси на своем "Москвиче" цвета немытой моркови. Человек мягкий и вежливый, за рулём этого дребезжащего "Москвича" Гоги зверел. Он превращался в исступлённого хищника, у которого в жизни нет другой цели, кроме того, как обогнать все машины и передавить всех пешеходов в Тбилиси. Поясным ремнём он не пристёгивался и мне не разрешал. На завтрак, обед и ужин Гоги водил меня в рестораны, где мы ели хинкали и пили молодое вино, разбавляя его лимонадом. К концу дня стало ясно, что более близкого друга, чем Гоги, у меня никогда не было и не будет. В пятницу утром Гоги позвонил мне в гостиницу и сказал, что Гиви будет занят весь день и может с нами встретиться только вечером. Он приглашает нас в ресторан кушать хинкали. Меня охватило беспокойство, переходящее в панику. Прошло больше половины отпущенного мне времени, а я ещё не только не приступил к работе, но даже не выяснил, в чем она заключается. Вся надежда была на могущественного Гиви. Гиви оказался таким же симпатичным человеком, как Гоги. После нескольких стаканов имеретинского стало ясно, что более близкого друга, чем он, у меня никогда не было и не будет. Не считая Гоги, конечно. На правах старого друга я решил спросить Гиви, где он работает, в надежде, что это приблизит меня к цели. - Я являюсь представителем одной крупной итальянской фирмы, - скромно объяснил Гиви. - Очень крупной, понимаешь? - Что эта фирма делает? - Слушай, откуда я знаю? - сказал Гиви. - Какая разница? Её давно уже нет на свете. Обанкротилась. - Ага, - попытался сообразить я. - Но деньги тебе платит? - Какие деньги? - возмутился Гиви. - Зачем мне их деньги? Что у меня, своих денег нет? Я устыдился бестактности своего вопроса, и мы перешли к десерту. Когда закончился обед, и мы встали из-за стола, Гиви сказал: - В понедельник я тебя представлю Зурабу, а потом можешь ехать домой. - Как домой? - встревожился я. - А как же моё ответственное задание? Зачем я сюда приехал? - Ты что, домой не хочешь? - Хочу, Гиви. Но у меня, понимаешь, есть обязанности. - Слушай, зачем ты себе проблемы делаешь? - укоризненно сказал Гиви. - Тебе что, у нас не нравится? Ты пьёшь вино, кушаешь хинкали. Что тебе ещё надо? У вас что там, в Америке, все такие сумасшедшие? - Гиви! - взмолился я. - Пойми, у меня важное поручение. Если я его не выполню, меня выгонят с работы! А у меня семья, Гиви! Дети у меня маленькие! Скажи честно, для чего меня сюда послали? Гиви погрустнел. - Ай-ай, как нехорошо! - сказал он. - Зачем хорошего человека с работы выгонять? Сами послали в Грузию, а теперь выгонять! Зачем послали, зачем послали. Откуда я знаю? Наверно потому, что ты - хороший человек, затем и послали. - Может Зураб знает? - Ты с ума сошёл! -испугался Гиви. - Не вздумай его спрашивать такие пустяки! Он государственный человек. - О чём же мне с ним говорить? - Зураб - государственный человек, понимаешь? - назидательно повторил Гиви. - Говори с ним о важных вещах. Скажи, как тебе понравился Грузинский народ. Или что-нибудь про мир во всём мире... Отчаявшись, вечером я решился позвонить своему президенту, благо в Нью-Йорке был ещё день. - Тебе придётся немного подождать, - сказала Линда. - Мистер О'Липшиц сейчас занят. Минут двадцать она держала меня на линии, потом вернулась и сказала, что мистер О'Липшиц всё ещё занят и говорить со мной не сможет. Он просил передать, что он в курсе моих дел и чтоб я пришёл к нему с детальным докладом, когда вернусь в Нью-Йорк. Следующие два дня были суббота и воскресенье. В выходные дни ни Гоги, ни Гиви со мной не встречались, им надо было отдыхать. Два дня я провалялся на кровати в гостинице, глядя телевизионные передачи на грузинском языке и мучаясь от тяжелого запора, который вызывали хинкали. В понедельник утром Гиви повёз меня на приём к Зурабу. Зураб, несмотря на свою высокую должность, принял меня, как своего старого друга. Сначала он подробно расспрашивал меня о моей жене и детях, потом так же подробно рассказывал о своей жене и детях, а потом спросил: - Как там поживает мой друг Брайен О'Липшиц? Это было полной неожиданностью, и я решил воспользоваться моментом, несмотря на предупреждение Гиви. - Мистер О'Липшиц поживает хорошо, - сказал я учтиво. - Он передавал вам большой привет. Вы, конечно, знаете, зачем он меня сюда послал, да? Последнюю фразу я произнес подчёркнуто безучастно, но с лёгким упором на вопросительную интонацию. Это не помогло. - Брайен мой большой друг, - сказал Зураб. - Он очень умный человек. Наверно вы тоже очень умный, раз Брайен вас сюда послал. Как вам понравилась Грузия? Я поймал на себе внимательный взгляд Гиви и сказал, что Грузия мне чрезвычайно понравилась. И что самое замечательное в Грузии - это великий грузинский народ. И что, по моему личному мнению, все народы должны жить в мире и дружбе. Зураб кивал головой, улыбался, и я понял, что проявил политическую зрелость. Я вспомнил старый анекдот армянского радио и хотел добавить, что прочный мир и дружба во всём мире обеспечат возможность спокойно бить армян, но решил эту мысль не развивать. - Вы летите обратно завтра утром. - Зураб не спросил, а скорее констатировал факт. - Я уже сообщил в аэропорт, что вы летите. Завтра там дежурный начальник смены мой друг Коба. Если будут какие-нибудь осложнения, обращайтесь прямо к нему. Я от всей души поблагодарил Зураба и сказал, что никаких осложнений не предвижу. - Это напрасно, - огорчился Зураб. - Осложнения всегда надо предвидеть. У вас много вещей? - Да нет, какие там вещи. Один маленький чемоданчик, который я беру с собой в самолёт. - Ну, это совсем нехорошо, - ещё больше огорчился Зураб. - Почему вам не взять несколько бурдючков саперави для своей семьи? Саперави - замечательное вино. У вас в Америке такого нет. Обязательно возьмите несколько бурдючков. В пределах разрешённого, конечно. - А сколько разрешается вывозить? - Для вас это не имеет значения. Я скажу Кобе - он вам сколько хотите пропустит. Я тепло распрощался со своими гостеприимными хозяевами, и на следующее утро Гоги доставил меня в аэропорт. Следуя совету первого заместителя министра, я купил два трёхлитровых бурдюка саперави. Бурдюки уместились в чемодан, который сильно потяжелел и теперь больше тянул на багаж, чем на ручную кладь. Так и оказалось. - Чемодан надо сдать в багаж, - сказала девушка на регистрации. - Девушка, ну, пожалуйста! - заныл я. - Чемоданчик-то маленький! - Ничем помочь не могу, - холодно сказала девушка. - У нас строгие правила. Ваш чемодан превышает максимально дозволенный вес ручной клади, понимаете? Правила есть правила. - Понимаю, - тоскливо сказал я. - Вы не знаете, где Коба? - Следующий! - выкрикнула девушка. - И повернувшись ко мне, добавила: - Берите свой чемодан и идите на посадку. Счастливого пути! ... В среду утром, дрожа от страха и не заходя в свой кабинет, я отправился прямо к президенту компании. Линда велела мне подождать в приёмной, зашла к президенту и вернулась через несколько секунд. - Мистер О'Липшиц занят, - сказала она, не глядя мне в глаза. - Он сказал, что твой начальник в курсе дела. Он тебе всё объяснит. Мне окончательно стало ясно, что моя песенка спета. Я провалил ответственное задание, а это не прощается. Я почувствовал, как к горлу подступила лёгкая тошнота, и в желудке запорхали бабочки. По дороге к начальнику отдела я позвонил жене и сказал, чтобы она не удивлялась, если я приду с работы раньше обычного. Начальник отдела встретил меня сухо, что подтвердило мои худшие опасения. Тем не менее, он предложил мне сесть. - Скажи, что там произошло в Грузии? - мрачно спросил он. - Я...я... не знаю, - заблеял я. - Я ничего такого не делал... - Понимаешь, Брайен в восторге от результатов твоей командировки. Ему сообщили из Грузии, что ты блестяще справился с порученным заданием. Теперь он считает, что я должен повысить тебя в должности и прибавить зарплату. А у меня бюджет на этот год исчерпан. Где я возьму дополнительные фонды? Бабочки резко порхнули куда-то вниз. - Ничего, найдёшь, - сказал я, поднимаясь со стула. - Это твоя проблема. Не будешь же ты игнорировать советы президента компании. Пока в Тбилиси был день, я позвонил Гоги, Гиви и Зурабу и поблагодарил их за содействие в выполнении моего сложного и ответственного задания. Я хотел ещё позвонить Кобе, но он в этот день не дежурил.
|