на главную очередной выпуск газета наши авторы реклама бизнесы / Сервисы контакт
флорида афиша что и где развлечения интересно полезно знакомства юмор
 
<Вернуться Цидулко, Наум
ГЛАВЫ ИЗ ПОВЕСТИ "ИСКРЫ" - 6.
(Часть 6)

Глава третья

УНИВЕРСИТЕТ

 

"Не ходите рядом с милым взглядом в такой момент,

не вставай преградой деканату, не надо, не надо".

Студенческая песня

 

ДЕЛА ТРУДОВЫЕ

 

23 мая 1960 года вернулся с трудов ратных наш Лёва... Встречен дома был радостно; почти три года не виделись! Аркашка ходил уже в третий класс, мама была старшим (шутка ли!) товарным кассиром, а отец служил, как всегда, главбухом - на этот раз в лагере общего режима в посёлке Быковец.

Отдохнув пару дней, Лёва окунулся в страшно нудные дела: получить военный билет и встать на учёт, потом - паспорт, потом - прописка, потом решить, что делать дальше. В университете уже два года как открылся юридический факультет. Лев подал документы на очное отделение.

Это была авантюра чистейшей воды! Но армия Льва научила: иногда авантюра и идиотская с точки зрения здравого смысла акция дают лучший результат, чем хорошо продуманный вариант.

Экзамены начинались 1 июля. На подготовку остался только месяц. Маловато.

Взяв учебники, Лев идёт в свой любимый парк Пушкина. Журчит фонтан. Тёплый ветерок, аромат лип. Летают пушинки тополей. Издалека тихо доносится городской шум... "Боже, как хорошо! Неужели я дома, и всё это мне не снится!?"

Лёва открывает учебник - и вдруг возникают лица Пылюгина, Короткова, Бычкова, прожектор, казарма, аэродром. Чертыхаясь, Лев идёт в павильон пить воду. Снова открывает учебник - и та же картина! Что это такое, уж не болезнь ли? Нет, не болезнь! Просто после почти трёх лет тяжёлой службы накопилась свинцовая усталость, нужен отдых. Но откуда его взять? Так, без паники. Возьмём три дня - всё равно надо экипироваться.

Осталось из Лёвиных "капиталов" жалкие 300 рублей: не отказывал себе в пачке пломбира, часто посещал военторг, баловался бутылочкой молока или кефира с пачкой вафель, авторучки, то-сё... Облегчал себе службу. И вот вам результат! Родители живут туговато. Купил пару рубашек, носки, бельё - деньги тю-тю. Ушёл в армию с размером 44, вернулся - 48. Всё мало. Надел новую рубашку, но нужен пиджак; неудобно на экзамен являться в рубашке. А пиджак не застёгивается! Надел свои галифе, нашёл в кладовке старые отцовские хромовые сапоги, почистил, обул. Видок, прямо скажем, неважнецкий! В чём-то похожем гулял в своё время Лёва Задов, начальник контрразведки у Махно.

Вновь сел за учебники. Результат тот же - не учится! Махнул рукой: э, как будет!

На экзаменах выглядел белой вороной среди юношей в дорогих костюмах и девушек в красивых модных платьях. Ловил удивлённые взгляды... Две тройки и две четвёрки - 14 баллов. Проходной - 16.

Отсидев очередь, явился к председателю приёмной комиссии, к тому же Петру Ивановичу. Тот вгляделся в Лёву.

- Послушайте, вы случайно не тот чудак, что года три назад написал три сочинения, наделал шороху на весь университет?

- Случайно тот.

- И чего же вы сбежали, фактически поступив?

- Моча ударила в голову, и горшок мимо не пролетел!

Пётр Иванович смеётся.

- Вы человек с юмором, это очень хорошо... Так, набрали 14 баллов. Ну и?

- Хочу поступить на юридический. Льготы по Указу.

- Увы, товарищ Штейн. Льготы положены только офицерам и сверхсрочникам, а вы простой солдат. Вот Указ, читайте сами.

Да, он прав.

- Послушайте, Штейн. Вы молодец: не имея времени на подготовку, сумели "вырвать" у наших аллигаторов-экзаменаторов 14 баллов. Но даже поступив - как бы вы жили? У нас стипендия 275 рублей, а пара приличных туфель стоит 250. Я к тому, что вам нужно одеться, отдохнуть, а родители ваши не работают в ЦК, Совмине или Минторге. Вот что. Мы в будущем году открываем заочное отделение. У вас армейский стаж, это очень хорошо. Устройтесь на работу, подготовьтесь, оденьтесь - так, как сейчас, ходить нельзя, поймите меня правильно. Подайте документы. Три сочинения писать не надо, хватит одного. Уверен - поступите. Ну, будет трудновато, но ведь трудностями вас не запугать?

Лев мрачно откланялся.

На следующий день вечером состоялось "заседание совета министров", на котором присутствовали, кроме постоянных членов, и квартирантки (о них позже). Лев такие мероприятия не терпел и пресекал их сразу. Но тут были чужие женщины... Неудобно.

Открыл "совет" Ефим:

- Поздравляю, дорогой сынок, с блестящими успехами на юридическом фронте. А я, между прочим, такой результат предвидел! И предупреждал. Что скажешь?

- Не надо, папа, ёрничать. У меня не было времени на подготовку. Ничего страшного. Устроюсь на работу, и на будущий год буду поступать на заочный факультет.

- Сколько раз тебя надо бить по носу, чтобы ты понял, наконец, что юриспруденция в СССР не для "инвалидов пятой графы"? Слушай, олух: есть трёхмесячные курсы бухгалтеров. Уже сегодня требуется старший бухгалтер на правах главного в Водоканалтрест и Банно-прачечный комбинат, 750 рублей ставка. Ах, какая работа! Тебя хотят познакомить с девушками из хороших семей, за ними дают кооперативы и даже машины. А на будущий год поступишь в планово-экономический техникум. Решено и с работой, и с учёбой, и с жильём, и с женитьбой. Что ещё надо, Боже мой!

Лев так отшвырнул чашку, что из неё выплеснулся чай.

- В шотхунах (сватах - евр.) не нуждаюсь! В гробу в белых тапочках видел я и бухгалтерию, и водотрест, и баню. Я хочу стать юристом. И стану! И я не олух, папа, запомни это навсегда!

Вступилась квартирантка Лина:

- Извините, но мне кажется, что Лев прав. Видела я этих "претенденток"! Страшные как ночной кошмар. И надеяться на дядю, что он купит ему кооператив? Семью за кооператив не слепишь, а развод и алименты - наверняка. Поломаете ему жизнь. Лев имеет хороший шанс поступить в университет, а вы гоните его на курсы бухгалтеров и работу в баню. Как так можно!

Отец бросил газету и ушёл в спальню.

А с работой в Кишинёве было трудно. Вроде договорился с заведующим фотографией - толстым, потным евреем, - но, промурыжив Лёву недели две, взял своего племянника, абсолютно не "петрившего" в фотографии. Зашёл в кинотеатр "Победа". Директор Урсуляк просмотрел Лёвины документы.

- Да, нам нужен механик. Но мне кажется, товарищ Штейн, что вы не справитесь. Это ответственная работа.

- Почему у вас сложилось такое мнение?

- Ну, сложилось - и всё. Я вам докладывать должен? Идите!

Съездил в аэропорт. Не "светит": гражданский аэродром, система освещения ВВП (взлётно-посадочная полоса) стационарная. Ну да, здесь не надо опасаться удара противника. Прожектора закреплены на своих местах наглухо, подключены к электросети.

Случайно увидел объявление: "В Краеведческий музей требуется фотограф". Зашёл. Директор устроил экзамен по фотографии, остался доволен. Потом вздохнул и сказал, что ставка фотографа сокращена, осталась "половинка" - 250 рублей. Нужна справка с основного места работы, без неё - увы. Приходите, когда устроитесь. А пока - прощайте.

Со зла зашёл в райком комсомола. Встретили хорошо. Да, да, нам нужен инструктор для работы в школах. Приступайте хоть завтра. Но на общественных началах...

Лёва стал "закипать". Но толку. Хоть весь выкипи!

Зашёл в свой дорогой кинотеатр "Родина", где когда-то был внештатным учеником киномеханика.

Инженер Берг просмотрел Лёвины бумажки.

- Очень жаль, товарищ Штейн, но вакансий нет. Зайдите через месяцок. Может, что-то наклюнется.

Но тут в кабинет инженера случайно зашёл директор Фрейлих. Он хорошо  помнил Льва.

- Здравствуйте, Лев! Вернулись из армии?

- Так точно!

- Желаете работать у нас? Похвально!

- Не очень. Нет вакансии.

- В чём дело, Борис? Ведь нам нужен человек в Малый зал?

- Я уже договорился с одним, завтра придёт.

- Ерунда. Немедленно зачисляй Штейна с завтрашнего дня. Да, Лев, вы согласны работать в Малом зале?

- А хоть в микроскопическом.

- Пишите заявление.

Берг запротестовал:

- Иосиф Абрамович, человек завтра придёт, что я ему скажу? Я ведь обещал!

- Придумаешь что-то. Лев работал у нас, отслужил в армии, вернулся - и мы должны взять дядю со стороны? Всё!

Лев понял, что в лице Берга заимел рак печени.

Через месяц Берг потребовал, чтобы Лёв сдал на первую категорию. Это было сложно, но Лев уже привык решать такие проблемы, и на экзаменационной комиссии Управления кинофикации успешно её решил. Что ещё, товарищ Берг?

1 января 1960 года обменяли деньги из расчёта десять к одному. Фурцева расстаралась: увеличила зарплату в кинотеатрах аж на 50%! А тут и друг Лёвы, врач Жорка, тоже постарался - устроил его в Мединститут кинорадиомехаником на полставки, и стал наш Лев получать аж 90 рублей! 900 рублей до замены были хорошими деньгами, 80% трудящихся СССР получало меньше, а 90 рублей... Ну, не то - и всё!

 

 

ДЕЛА ПРИЁМНЫЕ

 

Лев был занят в день почти 11 часов, не имел полноценных выходных (в Мединституте - утром в воскресенье, в "Родине" - вечером в пятницу). Но постепенно лица сослуживцев стали исчезать...

На экзаменах на заочное отделение юридического факультета в июле 1961 года Лев получил две четвёрки и две пятёрки - 18 баллов, проходной - 16. Помчался в библиотеку записываться.

      Старая библиотекарша не спеша надела очки и достала список. С ядовитым сарказмом сообщила, что в списке принятых на юрфак товарища Штейна Л. Е. нет, и что некоторым слишком самоуверенным молодым людям надо больше... Но Лев уже не слышал её мудрых сентенций - мчался к Петру Ивановичу. Конечно, глупо огульно судить о специальности, но почему-то библиотекари все как на подбор буквоеды, зануды и грымзы.

Петр Иванович был в отличном расположении духа.

- О, кто это к нам явился-с без конвоя и в гражданском-с одеянии! Поручик Штейн собственной персоной-с. Дайте-ка ваш лист... Ого-с, 18 баллов! Первая пятёрка принятых. В прошлом году, помнится, советовал вам заочное. Поздравляю-с! А где же коньяк?

- А ведь меня не приняли-с!

Пётр Иванович щурится:

- Шутить изволите-с?

- Отнюдь-с. Извольте убедиться сами!

Пётр Иванович вертит список.

- В твою мать! Извините. Машинистка пропустила, рыжая стерва. Но мы зачислим вас отдельным распоряжением по университету, и всё у нас будет как в кино. Кстати, могу я рассчитывать на билеты в "Родину"?

- Можете, можете...

Как древний дед, шаркая и спотыкаясь, бредёт Лев домой с драгоценным листком. И думает: везде и всегда трудности, трудности и неприятности! И пока он бредёт и что-то бормочет про себя, расскажем о его женитьбе.

Сестра мамы Льва Сима с мужем Исааком и двумя детьми получили, наконец, квартиру в Скиноссах, и семья Штейнов оказалась в двух комнатах с кухней площадью 44 кв. метра. Роскошь по советским меркам! В апреле к ним на "постой" на пару месяцев попросились две молодые женщины. Взяли. Лишняя копейка. Комната пустует, Лёва раньше ноября не вернётся. А Лёва взял да заявился в мае! Деваться некуда, подселили к женщинам.

Одна из них, Рая, интереса не представляла. А вот вторая, Лина, была дамой приятной во всех отношениях: окончила в Гелиополе школу, работала продавщицей в гастрономе. А тут - "на побывку прибыл молодой моряк" Лёня Маменко. Лейтенант, форма, выправка. Как тут устоять! Поженились и уехали в Севастополь, к месту службы Лёни. Снимали какую-то каморку, но были молоды, любили друг друга и были счастливы. Через год родился сын. Но в возрасте 4-х месяцев умер во сне... Удар перенесли тяжело, особенно Лина.

...На эсминце, где служил Лёня, обретался мичман Хохлов - "стукач" и холуй. Моряки не терпят таких людей! Как-то ночью в море его слегка уронили за борт. На несчастный случай списать не удалось - донёс другой "стукач". А вахтенным офицером был Лёня. Всё видел, но не спас и не донёс. На суде Лёня упёрся: не видел! Выперли из флота и дали год принудработ. Отрабатывал в Караганде: Лина - домоуправом, а Лёня у неё сантехником.

Вернулись в Херсон, где жила Лёнина семья. Лину встретили тепло: выделили комнату, устроили в гастроном. Лёня поступил на судоремзавод. Жизнь налаживалась, но в эпидемию гриппа он три дня работал с температурой, грипп дал осложнение - воспаление лёгких, врачи прозевали, и он умер в возрасте 25 лет.

Этот удар Лина не перенесла: угодила в больницу. Потом вернулась домой, в Гелиополь.

...Когда Штейны ехали на Север, в Магадане Ефим познакомился с коллегой - главбухом какого-то завода Иосифом. Ефим трудно сходился с людьми, но тут, видимо, проскочила "искра" - главбухи подружились, несколько лет держали переписку. У Иосифа была большая семья - четыре девочки, старшая - уже упомянутая Рая. Они были из Гелиополя, после Севера вернулись домой. Рая и Лина работали в киосках в горпарке, подружились. Рая предложила Лине поехать в Кишинёв, где жили их знакомые по Северу Штейны. Лина согласилась: в Гелиополе всё напоминало ей о Лёне... Вот и "встретились два одиночества" -  Лев и Лина.

Женщины с трудом прописались и устроились на работу. А в "Родине" Фрейлих "пробил" вторую ставку старшего механика, отдал её Льву. Берг прыгал, шипел, как рассерженный кот.

Квартирантки жили весело: ходили на танцульки, в ресторан, в гости ко Льву в "Родину". У Лины появились два кавалера: зам. главного инженера завода "Гидромаш" Яша и усатый майор - зам. командира танкового полка. Лине это льстило; расставляла их на углах с разницей в час и бегала на свидания по очереди. Но ночевала всегда дома. Была дамой строгих правил.

И хотя Лёва жил с женщинами в одной комнате, но стороны держали строгий иммунитет.

Но неисповедимы промыслы Господни! Лев и Лина 6 мая 1961 года поженились. Мазаль тов!

...Лёва и не думал, какой резонанс вызовет его женитьба. Ну, женился и женился, эка невидаль! Отец угрюмо молчал, мама молча плакала... С молодыми не разговаривали, ничем не помогали. Даже когда родилась Маринка, внучка, положение не улучшилось - их откровенно не замечали. А о своей квартире нечего было и мечтать! Тут и Берг изловчился, нанёс Льву апперкот: вставил в общий график работы механиков кинотеатра - неделя утром, неделя вечером. "Летел" мединститут. Тут уж и Фрейлих помочь не мог.

Лев удивлялся: отслужил парень армию, работает, учится, образовалась молодая семья. Помочь бы, подбодрить, поддержать... Так нет! "Родина" потеряла хорошего механика -  Лев стал звукокинорадиомехаником школы милиции. А родители стояли на своём: раз ты не послушал нас и не сделал так, как мы хотели, то и крутись сам, как можешь. Мелочные обиды и ущемлённое самолюбие. Потом горько пожалеют, но будет поздно.

В июле 1964 года молодая семья переехала в Гелиополь.

Лёва устроился старшим научным сотрудником в местный краеведческий музей, а Лина - как обычно, продавщицей в единственный в городе гастроном. Ну, было много перипетий...

...Лёва был единственным евреем на факультете. Учился на "хорошо" и "отлично";  знал, что только хорошие оценки могут его защитить от попыток дать ему "пенальти" из университета, а они будут наверняка!

К зачёту по латыни Лев отнёсся легкомысленно: э, кому она нужна во времена строительства коммунизма? Формальность! Зная немного румынский язык, надеялся прочесть и перевести "Аппиеву дорогу", то-сё... Выкрутимся!

Однокашник Льва Миша-шахтёр за день до зачёта ворвался к Штейнам с воплем:

- Лев, горим! Знаешь, сколько погорело чуваков из третьей группы вчера? 17 из 25! Полундра! Атас, босяки!

Друзья поехали на факультет, Лёва отловил чудака из третьей группы, учинил ему допрос. Оказывается, кроме "Дороги" надо было проспрягать по временам и числам глагол: запомнить штук 50 окончаний: "бусов", "эребусов", "леебусов" и т.д. и ещё выдать несколько латинских выражений. Ужас.

Стало ясно: выучить эту муть за сутки невозможно. Эх, если бы русские выражения! Миша повздыхал и предложил с горя закатиться в ресторан: "резаться" - так с музыкой! Лёва отказался.

В горестном размышлении о неизбежном "пролёте" завтра, Лев и не заметил, как разрисовал обложку тетрадки футболистами, девушками, кошками и другими предметами, имеющим прямое и непосредственное отношение к зачёту по латыни. И вдруг подумал: а что если в порядке, известном только ему, проставить между рисунками пару десятков этих проклятых окончаний - доцент Симонян, может, не заметит? Ну, как лошадку на картинке-загадке. С тетрадкой и с надеждой на удачу Лёва явился на факультет.

Вот Татьяна. Блондинка, белоснежная кожа, яркие голубые глаза! Настоящая русская красавица. Болтает, смеётся, крутится. Но насколько она была красива, настолько же и тупа. Природа, видимо, не терпит идеала.

- Привет, Танюша! Ты знаешь все окончания? Рад!

- А, это ты... !  Я столкну эту ... точно!

Лев выразил некоторое сомнение.

- Иди сюда, ...  моржовый!

Нет-нет, Татьяна не ругалась. Просто она включила в свою  речь мат, он был частью речи. Такой, как наречие или глагол. Она отвела Лёву за угол коридора, приподняла юбку. Лёва ахнул: обе её ляжки были исписаны окончаниями глаголов!

Татьяна хохотнула.

- На левой ляжке - "сингуляр" (единственное), на правой - "плюрал". Ну, как тебе ... ?

Лев пробормотал, что сдающие сидят за одним столом с Симоняном, и он наверняка увидит её "шпоры".

- И что он поделает, армянский жеребец? Признается, что заглянул студентке под юбку и кое-что там увидел? Ничего, мы его...

И Татьяна продемонстрировала жест, гораздо больше подходящий беспризорнику, чем студентке престижного ВУЗа.

Бедный Симонян краснел, бледнел, стонал, но зачёт Татьяне выдал - понимал, что ещё раз эту муку не выдержит.

Лёве повезло: и "Дорогу" прочёл и перевёл, и глагол проспрягал с помощью обложки, и вспомнил пару латинских выражений, вроде "sic tranzit gloria mundi" (так проходит мирская слава). Симонян горестно поделился: вот Лев отлично ответил, без всяких "шпор", а капитан Пятницкий (начальник лагеря, где главбухом служил Лёвин отец) два раза "резался" и сказал, что если ещё раз "пролетит" - пристрелит этого гада хачика!

Лев успокоил его: пистолет Пятницкий держит в сейфе в лагере, на экзамены не носит. Симонян "духом воспрял", долго жал ему руку. Лёва свернул тетрадку в трубку и распрощался.

С логикой было похуже. Лев посетил консультации, сделал конспект, проштудировал учебник. Но те, кому довелось сдавать её, знают, что можно прочесть страницу, но повторить, что там написано, - абсолютно невозможно. Хорошо, Лев усвоил лишь "логический квадрат".

Преподавал этот страшный предмет профессор Зарецкий - немного глуховатый старик, слывший чудаком. Он наводил ужас на студентов: "резалось", как правило, полгруппы. И начинал он свои истязания всегда в одно и то же время: в 10 часов... вечера. Мент капитан Гречко "пролетел". Зарецкий предложил ему явиться в форме (странно, преподаватели не любили ментов, и явка в форме - точный "пролёт") и сказал, что в троллейбусе до его дома надо ехать с полчаса, и для экономии времени он там и примет зачёт. Они сели на заднее сиденье и стали вести научные разговоры о силлогизмах, структурах, связях и прочей научной мути. Потом Гречко проводил его до подъезда дома. Зарецкий поблагодарил за внимание, но зачёт не поставил: надо ещё немного "подтянуть".

...Дело было в том, что наши "очники", доведенные Зарецким до обалдения и потери стипендии, решили "отметелить" его как следует, чему время возвращения мэтра домой очень способствовало. Узнав об этом, Зарецкий в самые опасные ночи обеспечил себе сопровождение капитана милиции. Не глупо! Гречко ещё дважды провожал его домой, пока не заслужил зачёт, а "очники" передумали профессора бить.

...Когда Лёва вошёл в кабинет, было уже за полночь.

Ой-вей, билет достался ему тот ещё! Первые три вопроса, прямо скажем, не особо, но четвёртый - "логический квадрат"! Было ясно, что до "квадрата" не добраться: Зарецкий попрёт его раньше. Лев пошёл ва-банк.

- Помнится, профессор, вы говорили, что очень важно уметь вовремя ломать ситуацию и идти ва-банк?

- Да, говорил.

- Вот я подумал: а что будет, если я начну отвечать, наперекор логике (извините!), с четвёртого вопроса?

Зарецкий погладил лысину и улыбнулся.

- Ну, валяйте!

Лёва отбарабанил "квадрат".

- Отлично! Но мне кажется, что на остальные три вопроса не стоит терять время?

- Вы правильно поняли, профессор.

- Ладно. Дайте мне пример логической связи, и мы расстанемся друзьями.

Зарецкий любил давать логические вопросы, вроде: "Прокурор юрист, но не все юристы - прокуроры" (это правильно), или "Прокурор - юрист, но не все прокуроры - юристы" (а это - неправильно). Ага, так.

- Самолёт не муха, но муха тоже самолёт!

Зарецкий улыбнулся.

- Э, неправильно, и я легко это докажу.

И Зарецкий очень логично стал доказывать, чем же отличается муха от самолёта.

Лёва одобрительно кивал: ну, так слушают лепет ребенка. И когда Зарецкий победоносно окончил, заявил:

- Но они оба летят и оба жужжат!

Зарецкий открыл и закрыл рот.

- Зачёт!

Со второго курса старостой второй группы избрали Льва.

Особенно близко Лев сошёлся с Мишей Бойко, шахтёром из Горловки. Ему уже было за 40; его "украшал" фиолетовый шрам на лбу - память о завале, в который он попал, едва вернувшись с флота. Трое суток шахтёры сидели в забое, пока их не освободили. Миша ненавидел советскую власть и говорил, что более подлой власти в мире нет. Устаревшее оборудование, пьянство, разгильдяйство, нарушения техники безопасности и лозунг "план - любой ценой" приводили к гибели или инвалидности сотни шахтёров. Но стране нужен был уголь, и на такие "мелочи" внимания не обращали. Платили хорошо. Миша надеялся быть избранным в шахтком и "выйти на поверхность", сохранив свой "подземный" заработок. Но для этого нужно было образование. Ефим при его появлении мелко вибрировал и твердил Льву об опасности такой дружбы: что позволено русскому шахтёру, не позволено еврейскому студенту. Но Лев имел своё мнение.

Интересен Льву был и уже упомянутый капитан Пятницкий. На экзамены и зачёты являлся в форме офицера внутренних войск, с портупеей и кобурой. Ну, как его "срезать"? Лев впервые встретил человека, абсолютно не понимающего юмор. Перед экзаменом студенты в ожидании преподавателя "травили" анекдоты, причём в этом важном деле они не уступали признанным лидерам жанра - врачам-психиатрам и журналистам. Даже самый простой старый анекдот, кончающийся фразой "заяц трепаться не любит: сказано - сделано" - Пятницкому был недоступен. Он искренне не понимал - что здесь смешного? Однажды кто-то рассказал пару антисоветских анекдотов; Пятницкий отвёл Льва в сторону.

- Послушайте, Штейн, вы как староста обязаны пресекать это безобразие. Антисоветчина на юридическом факультете!

- Я не могу запретить студентам "травить" анекдоты.

- Ну, в таком случае я сам приму меры!

Разговор случайно услышал Миша; он отодвинул Льва, продемонстрировал капитану пудовый кулак и заявил, что он тоже примет меры. Пятницкий побледнел... В дальнейшем при антисоветских анекдотах он демонстративно выходил из аудитории. Что, конечно, не мешало студентам продолжать это безобразие.

История КПСС была для капитана Пятницкого святыней, он чуть ли не молился на этот предмет. Вёл кружок в лагере. Отец и все остальные стонали.

А преподавала этот предмет доцент по фамилии... Каплан, Рива Моисеевна. Молодая, красивая, толковая. Как она "пробралась" на кафедру - тайна сия великая есть. Но её любили, звали между собой Ривочка. Принимала прилично, "резала" совсем уж тупых или наглых. Пятницкого откровенно не любила, пистолета не боялась. А он искренне не понимал, как этот священный предмет разрешили преподавать еврейке, да ещё с такой фамилией!

Пятницкий взял билет - изучаемую часть истории он просто вызубривал. Но и на старуху бывает проруха: он сообщил, что на втором съезде РКП программу приняли в редакции Ленина, в то время как дело обстояло точно наоборот - Мартова. Ривочка его поправила, но он упорно, как робот, талдычил одно: Ленин! Не мог допустить поползновения всяких Мартовых и Капланов на священную историю партии! Ну, Ривочка его "попёрла", а он накатал на неё "телегу" ректору. Был скандал, Ривочка заявила, что он оскорбил её, и потребовала исключить из университета. Приняли соломоново решение: Пятницкого оставили, заставив публично принести ей извинения. Но с тех пор этот священный предмет стал для него кошмаром: Ривочка "резала" его беспощадно!

В группе Льва был ещё один интересный чудак - член какого-то областного суда Андрей Шпаков. Ему уже было 50. Учился лишь потому, что хотел усидеть на своём тёпленьком месте. В дорогом макинтоше и шляпе - копия Георга Отса. Брал экстерьером. Входил в аудиторию на экзамен не спеша, величественно. При его появлении возникало непреодолимое желание встать и рапортовать о достигнутых успехах. Но был туп, как сибирский валенок. "Резать" его мог лишь один человек - профессор Зарецкий. Иногда после успешно сданного экзамена или зачёта Шпаков приглашал Лёву в ресторан, они "усиживали" бутылочку дорогого коньяка - в деньгах товарищ Шпаков не нуждался.

 

ТОВАРИЩ АЛТЫНОВ

 

...С первой частью политэкономии капитализма Лев справился на "хорошо". В конце апреля 1962 года ему предстояло сдать вторую часть. Преподавал доцент Алтынов - молодой, лет 35, но уже плешивый чудак. Как обычно, Лёва сходил на консультации, сделал конспект и чувствовал себя спокойно. Взял билет и сел готовиться. Вопросы показались не очень сложными; он составил план ответа, и когда пошёл отвечать, постарался уверенно, чётко, но немногословно ответить. Так он делал всегда, и это экзаменаторам нравилось.

Сдавал он одним из последних в группе.

Алтынов молча, как-то отрешённо, выслушал ответы. Потом задал вопрос, но Лев его не понял. Так же произошло со вторым и третьим. Алтынов протёр очки бархаткой.

- Ну что же, товарищ Штейн. По билету вы ещё кое-как карабкаетесь, но на элементарные вопросы ответить не в состоянии. Что это такое! Придёте тридцатого (день пересдачи).

Лев показал однокашникам пустую зачетку. Молчание. Все привыкли к его хорошим оценкам, а тут... Миша, который чудом "проскочил", хлопнул Льва по плечу.

- Э, не бери дурное в голову. Срезаться может любой, даже самый сильный студент. Бывает. Пересдашь тридцатого и забудешь как дурной сон. Голова у тебя варит, не в пример некоторым!

И указал на Татьяну, которая тоже "срезалась", но особо расстроенной не выглядела. Привыкла.

А Лёва был расстроен, и особо. Он искал ошибку в ответе, но не находил. Алтынов молчал, значит? Нет, ничего не значит! Молчание может быть не только одобрением. Вопросы. Что такое, почему не понял? Какая-то ерунда. Ничего, надо собраться, и всё будет окей. Прорвёмся.

Тридцатого ситуация повторилась. При ответе Алтынов молчал, потом задал вопросы. Лёва тоже молчал. Алтынов протёр очки бархаткой (видимо, это была привычка), вздохнул и сказал:

-  Политэкономия очень важный предмет, а вы не понимаете элементарных вопросов. Плохо! Идите.

Попытался ещё "подтянуть", но проклятая политэкономия больше не лезла в голову! Дней через 10 выпросил у секретаря Тамары направление и снова явился к Алтынову.

- Вообще-то между сессиями экзамены не сдают; ладно, приходите завтра, я принимаю у филологов. Но отвечать будете последним.

- Большое спасибо (вслух) и чёрт с тобой (про себя).

Взял билет, зажал голову. Ну что здесь непонятного! Продумал каждое слово и чётко изложил.

Алтынов молчал. Потом задал вопросы - Лев их не понял и молчал, как полный идиот. Да что это такое: слова понятны, а смысл - нет! Алтынов протёр очки.

- Плохо, товарищ Штейн. Вы абсолютно не готовы к экзамену по политэкономии. И мне кажется, что вы вообще не подготовлены к учёбе в университете... Извините.

У Лёвы кровь ударила в голову! Он вскочил, бросил зачётку на стол и заорал:

- Не подготовлен!? А кто по первой части поставил мне "хорошо", не вы? А по второй я вдруг оказался "совсем не подготовленным"!? У меня нет ни единой "удочки"! Так кто из нас идиот: вы, я, или весь штат преподавателей университета!? И только вы один знаете, что я не подготовлен к учёбе? Объяснитесь!

Алтынов уронил бархатку, тоже вскочил и завизжал:

- Мне начхать на все ваши оценки, я отвечаю только за политэкономию, и заявляю: политэкономии вы не знаете абсолютно! А "хорошо" по первой части я поставил случайно, у меня болела голова, я фактически не слышал ответа. Но теперь я разобрался! И отказываюсь у вас больше принимать, отказываюсь! Сдавайте её своим профессорам, комиссии или чёрту лысому! Всё! Всё! Вон из моего кабинета! Вон!!!

Эх, как бы я дал "в бубен" этому мозгляку! Ой, как! Ты бы меня похвалил, товарищ Фелюгин!

Лев схватил зачётку, навис над Алтыновым. Тот побледнел... Но Лёва отфутболил стул и так хлопнул дверью, что задребезжали стёкла на всём этаже, а Алтынов шлёпнулся на стул.

Приплёлся на заочное отделение, к секретарю Тамаре Виеру - красивой молодой брюнетке. Она недавно развелась с мужем и делала Лёве известные намёки. Однако ему нравились блондинки, и вообще он недавно женился. Но они ладили и даже были на "ты".

- Боже мой, Лев, что с тобой? Ты весь в красных пятнах и на тебе лица нет! Что случилось!?

Лёва рассказал. Тамара присвистнула:

      - Вот это да! Нам только драки не хватало. Ты что, офонарел - разве можно бить доцента, даже если он такое дерьмо, как Алтынов? Извини, вырвалось. Больше направлений я дать тебе не могу. Жди следующего семестра.

- Алтынов!? Он отказался принимать!

- М-да... Тогда комиссия. Но это "смертельный" номер: там сидят дружки Алтынова, они сделают из тебя клоуна и отчисление неизбежно. А ты по успеваемости в первой пятёрке... Не знаю, что делать. Невоя! (беда - молд.).

Лев молчал. Тамара думала, катая карандаш по столу.

- Даёшь ты  мне проблемы, Лев! Даже не знаю, почему. А ты знаешь?

- Конечно, знаю. И ты знаешь!

- Ладно, совершу преступление. Тихо! Ты в состоянии,  ну, скажем, через час пересдать другому преподавателю?

Лев вспомнил армию: точно так после месяца дежурств, полётов и нарядов в голове волнами пульсировала боль, тошнило, яркие искры прыгали перед глазами.

- Студент не спрашивает, что сдавать, а спрашивает - когда сдавать!

- Ну, ты вроде прошёл в себя, хотя и не совсем. Есть тут у нас почасовик, доцент Семенко, людоед и душегуб: полгруппы у него "режется" всегда, поэтому мы привлекаем его редко. Дам направление к нему. Так. По первой части у тебя "хорошо", а по второй - тройной "неуд"? Странно. Если "завалишь" и у него - всё, финита ля комедия, бай-бай университет.

- Давай направление. "Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг", пощады никто не желает". Ура!

- Бери, герой. Он ещё и поёт. "Врагу не сдаётся"... Ну-ну. Корпус 3, кабинет 88. Друм бун!(счастливой дороги - молд.).

Зашёл в кафешку, выпил бутылку противной тёплой сладкой воды, попросился в туалет. Сунул два пальца в рот... Полегчало, но ноги оставались ватными.

Семенко оказался тоже молодым чудаком, но с буйной чёрной шевелюрой. Попросил подождать.

Очень хорошо. Льву надо было хоть немного отдохнуть. Но вскоре его пригласили в кабинет, Лев сел за стол и взял билет.

- Послушайте, Штейн, почему вы Алтынову не сдаёте?

Лев вздохнул и махнул рукой.

Он чувствовал, что отвечает много хуже, чем утром Алтынову. Волнение так просто не проходит! Семенко слушал, кое-что подправлял, а Лев с ужасом ждал вопросов! Что такое ЕЭС? Ерунда, легко ответил. Семенко дал сентенцию; Лев не согласен. Заспорили. Семенко вскочил, взъерошился, перешёл на крик, Лев тоже, с ужасом думая: "С кем ты споришь, идиот!" Но было уже поздно, и Лев добил: в воскресном номере "Известий" был большой "подвал", и академик Аганбегян такого же мнения, что и он. Или наоборот... Семенко сразу потух.

- В воскресном  номере?  Так-так... Я  ещё  не прочёл. Ну, идите. До свидания. Был рад познакомиться.

Издевается?

Лев взял зачётку и откланялся. Записал ли Семенко что-то, в споре не заметил. Если нет - всё, прощай, Максим, штаны уплыли. Вместе с университетом... Открыл зачётку, и как баран на новые ворота, уставился в чёткую запись: "Политэкономия капитализма, часть 2. 5 мая 1962 года. Доцент Семенко. "Отлично". Закорючка-подпись. Несколько минут простоял в оцепенении... Потом поплёлся к Тамаре. Бросил зачётку на стол и шлёпнулся на стул в полном изнеможении.

- Ну ты даёшь, Лев! Семенко редко ставит "хорошо", а "отлично" - впервые за все мои годы работы на факультете! Ты загипнотизировал его или заставил под пистолетом? Признавайся!

Лёва молча сидел, глубоко дыша и чувствуя, как светлеет в глазах и понемногу утихает пульсация в голове.

- Пистолета не имею, гипнотизировать не умею, я не родственник Вольфа Мессинга. Я беззащитный, безоружный студент-заочник. Не катите на меня бочку, мадмуазель!

Тамара показала маленький кулачок... И вдруг - одна мысль одновременно мелькнула у них! Первой спохватилась Тамара.

- Постой-постой... Утром ты в третий раз "срезался" и чуть не подрался с Алтыновым, а через два часа сдал на "отлично" - и кому? Семенко! Как такое может быть!?

Лёва пожал плечами.

- Накатаю жалобу ректору на козла Алтынова.

Тамара испугалась.

- Ты что!? Даже не думай! Сперва выгонят меня - я не имела права давать тебе направление к Семенко при "живом" Алтынове. Потом "уберут" и тебя - за провокацию. Алтынов отбрешется, а для нас навсегда закроется наш университет. Так стоит ради выговора мерзавцу терять мне работу, а тебе университет? Уж лучше бы ты дал ему в "бубен". Я представляю себе эту картинку!

- Ничего интересного. Его увезли бы в больницу, а меня - в тюрьму: я дал подписку не применять полученные в армии умения в мирной жизни.

Лев шёл домой и размышлял. Ну, действительно, как такое может быть? И ведь отвечал явно хуже, чем утром Алтынову!

...Ночью Лев проснулся как от толчка. Что такое? На часах 3. Рядом тихо посапывает Лина, громко стучит будильник, мурлычет устроившийся в ногах кот Васька. И вдруг - как молния: он понял, понял, наконец, как "резал" его Алтынов!

Надел спортивные брюки, сел за стол, зажёг лампу так, чтобы не разбудить Лину. Значит так... Вот к вам, например, на улице обратился чудак с вопросом: "Не будете ли вы так любезны сказать мне, как пройти к вокзалу?" И вы или укажете ему путь, или нет, но вопроса, что ему надо, тоже нет: ищет вокзал. Но если он скажет: "Вокзалу, так сказать, вы будете не любезны. Как пройти ли"? Слова  вроде понятны, но что надо этому явно трёкнутому чуваку - нет. Вот так и ловил Льва Алтынов: он менял слова местами, и пока Лев пытался расставить их по местам и вникнуть в суть, давал следующий вопрос. Вот и оставалось идиотское чувство: слова понятны, смысл - нет. Лев отвечал всегда последним, чтобы никто не мог услышать очень интересных вопросов Алтынова! Неглупо.

На следующее утро Лёва рассказал об этом Лине, она химичила что-то на плите. Отложила шумовку и вытерла руки фартуком.

- Лёва, тебя хотели "кышнуть" из университета, это факт. Не злись на Алтынова: он марионетка. "Друзья", что решили тебя убрать, не могли предвидеть, что людоед Семенко и твоя несостоявшаяся любовь Тамара (тихо, тихо!) поломают их планы. Можешь её поцеловать, я не ревную. Купи ей букет цветов и коробку конфет. Возьми из серванта бутылку коньяка, отнеси Семенко. Эти люди спасли тебе университет. Заслужили. Но ухо держи востро: "друзья" могут не успокоиться!

Однако "друзья" успокоились, и Лев больше не "резался". Видимо, вопрос о расстановке студенческих кадров по национальному вопросу на факультете из-за единственного еврея не ставился.


 
 

Цидулко, Наум
№159 Sep 2017

 

Our Florida © Copyright 2024. All rights reserved  
OUR FLORIDA is the original Russian newspaper in Florida with contributing authors from Florida and other states.
It is distributing to all Russian-speaking communities in Florida since 2002.
Our largest readership is Russians in Miami and Russian communities around South Florida.
Our Florida Russian Business Directory online is the most comprehensive guide of all Russian-Speaking Businesses in Miami and around state of Florida. This is the best online source to find any Russian Connections in South Florida and entire state. Our website is informative and entertaining. It has a lot of materials that is in great interest to the entire Florida Russian-speaking community. If you like to grow your Russian Florida customer base you are welcome to place your Advertising in our great Florida Russian Magazine in print and online.