С Додиком мы дружим с незапамятных времён. Когда-то я знал, с каких именно времён, но с возрастом эти знания притупляются. Теперь времена, которые раньше выражались в годах и месяцах, становятся просто незапамятными. Таковы причуды памяти: то, что было памятным, становится незапамятным. Но сейчас речь не об этом.  А о том, какие мы с Додиком неразлучные друзья.

Так вот, дружим мы давно, но видимся редко. Додик живёт в Нью-Йорке, а я в Нью-Джерси. Додик работает в Нью-Джерси, а я работаю в Нью-Йорке. Оба работаем. У обоих есть семьи. В общем, мы занятые люди и общаться нам некогда. Иногда мы говорит по телефону. Иногда я приглашаю Додика с женой на обед. А Додик меня с женой никогда не приглашает. Может быть потому, что у моего дома в Нью-Джерси легче запарковать машину, чем у его дома в Нью-Йорке. А может, его жена просто не любит готовить. Не знаю. В общем, так сложилось, и я на Додика не в обиде. Какие могут быть счёты со старыми друзьями?

Вот я сказал, что Додик меня не приглашает в гости, и мне стало стыдно. Потому что на самом деле он приглашает, и довольно часто. Каждый раз, когда мы говорим по телефону, он задаёт один и тот же вопрос:

- Слушай, старик, почему вы никогда не заходите?

Я теряюсь. Я не знаю, как ответить на этот вопрос. А Додик стоит на своём:

- Вы же бываете в городе, правда?

- Ну, бываем, - признаюсь я. - В театр иногда ходим или, там, на концерт...

- Вот и заходите! - обрадовано кричит Додик.

- Ты знаешь... - говорю я, - То есть, конечно, спасибо. Но спектакли обычно кончаются поздно, надо домой...

- Жаль, - говорит Додик с плохо скрываемым облегчением.

Но я не могу допустить, чтобы он так легко выскользнул из своей собственной ловушки. Я говорю, как бы неохотно соглашаясь:

- Впрочем, мы можем приехать и без концерта. Скажи, когда.

- Ах, старик! - В голосе Додика звучит добродушие с лёгким отблеском обиды. - Ну, как тебе не стыдно! Приходите в любое время! Ты же знаешь - мы всегда рады вас видеть. 

Я говорю:

- Дод, ну как это - в любое время? А вдруг вас дома не будет?

- А ты сначала позвони.

- Ну, вот я и звоню. Когда приходить?

- Старик! Я же тебе сказал: приходи, когда хочешь.

 Он снова загнал меня в угол. Очень умный. Не зря мы с ним дружим. Но я не сдаюсь. Я делаю неожиданный ход:

- Я хочу сегодня. Мы будем у тебя через час, хорошо?

Додик смеётся и одновременно огорчается:

- Как раз сейчас мы уходим. Понимаешь, у приятеля собака заболела...

- Тогда завтра. Как насчёт завтра?

- Завтра, - задумчиво повторяет Додик. - Сейчас я проверю. Что у нас завтра? Ах, нет, завтра не получится. Завтра мы едем в Нью-Джерси покупать подарок собаке приятеля.

- Той, которая заболела?

- Нет, другой собаке. Кстати, раз уж мы будем в Нью-Джерси, можем зайти. Вы будете дома вечером?

- Будем. Конечно, приходите.

- Ладно, зайдём часов в пять - шесть. Только вы ничего не готовьте, не надо возиться. Так, посидим, выпьем. Ну, ещё чайку можно.

- Какой там чаёк! - говорю я. - Сделаем нормальный обед.

- Спасибо, старик, - говорит деликатный Додик. - Учти, что курицу мы не любим. Рыбу тоже не очень. А так - всё, что угодно. Стейк, например.  Только не бараний, у меня от баранины изжога.

Вот скотина, думаю я про себя. Баранья нога стоит четыре доллара за фунт, а за хороший стейк надо платить двадцать. Но что поделаешь, дружба дороже. Я говорю:

 - Конечно, Дод, о чём речь. Ждём вас.

На следующий день, в пять часов появляется Додик с женой Кларой, оба голодные и падающие с ног от усталости в поисках подарка собаке друга. Мы садимся за стол. Мы выпиваем, рассказываем новые анекдоты, делимся сплетнями про общих знакомых и бурными эмоциями по поводу текущей политики.  

Додик говорит:

- Отличный стейк, старик. Как раз в меру зажарен.

- Спасибо, - говорю я, польщённый Додикиным комплиментом.

- Спасибо тут не при чём, - великодушно парирует Додик. - Правда - неплохой стейк. Вот придёте как-нибудь к нам, я тоже тебя стейком угощу.  Тогда узнаешь, что такое настоящий стейк. 

- Да, - неожиданно вступает Клара. - Почему вы никогда не приходите?

Мы с женой переглядываемся.

- Вот и я говорю, - охотно подхватывает Додик. - Никогда не приходят. Я их всё время зову, а они не приходят. Загордились, что ли?

- Ну что ты, Дод, - говорю я виновато. - Чем нам годиться?  Пригласите, мы и придём.

Додик театрально, всем корпусом поворачивается к своей жене.

- Клар, ты такое видела? Им специальное приглашение требуется!  

- Почему специальное? - слабо возражаю я. - Самое обычное приглашение: мол, в такой-то день, в такое-то время. И мы придём.

Додик склоняет голову и крутит ею, как человек, который отчаялся кому-то объяснить простую истину.   

- Старик, - назидательно говорит он, - сколько лет мы с тобой знакомы? Много, правда? Можно сказать - с незапамятных времён. Разве мы чужие друг другу? Не чужие, правда? Мы с тобой друзья до гроба. А ты ещё какое-то приглашение требуешь. Приходите в любое время!

- Да, - подхватывает Клара. - В любое время!

- И никакого приглашения не надо! - кричит Додик.

- Никакого приглашения! - кричит Клара

Меня начинает утомлять это агрессивное гостеприимство. Я говорю:

- Ну хорошо, спасибо за приглаше... То есть, спасибо, что позвали.  Мы придём без приглашения.

- Замечательно, - с облечением говорит Додик.

- Замечательно, - говорит Клара.

- Когда придёте? - говорит Додик.

- Послезавтра.

- В котором часу?

- В шесть двадцать пять, - говорю я.

Додик достаёт из кармана записную книжку, долго листает её и, наконец, говорит со вздохом:

- Послезавтра не получится. У Рабиновича день рождения.

- Подожди-ка. По-моему, Рабинович живёт в Израиле.

- Именно. Я должен ему позвонить.

- Когда у нас шесть часов, в Израиле уже ночь.

- Ты не знаешь Рабиновича, - говорит Додик. - Я звоню ему, когда у нас день, а разговаривать мы кончаем, когда у них утро. 

- Ну хорошо, тогда мы придём в субботу.

- Клар, что у нас в субботу?

- День рождения у невестки моего брата, - говорит Клара.

- Хорошо, тогда в следующую субботу.

- Ну, чего пристал? - раздражённо говорит Додик. - Так далеко я не могу загадывать. Позвони ближе к делу.

Мне передаётся его раздражение с усиленной мощностью. Я говорю:

- Знаешь что, пошёл-ка ты на...

- Хулиган! - визжит Клара, не давая мне закончить простую фразу. - Додик, ты слышал, куда он тебя послал?

Додик покрывается красными пятнами и его начинает трясти.

- Скотина! - кричит он. - Негодяй! Я тебя вообще - в гробу видал!  Понял? В белых тапочках!

Я тоже перехожу на фортиссимо.

            - Сам ты скотина! - кричу я. - Только что говорил, что мы друзья до гроба, а теперь - в гробу видал! Разберись сначала со своими гробами!

            - Нет, вы только посмотрите на него! - визжит Клара, явно имея в виду меня. - Как с Вовкиной Нинкой шуры-муры крутить, он тут, как тут! А как к друзьям в гости придти - так его нету!

            Я в ужасе смотрю на свою жену, а она на меня. Она бледнеет. Она говорит сдавленно:

            - Это правда?

            - Она врёт! - кричу я, срываясь на фальцет - Сама она блядь!

            На это Клара не обижается. Она настолько нехороша собой, что моё скромное оскорбление ей даже льстит. Но Додик не может этого вынести.

            - Сволочь! - орёт он. - Свинья неблагодарная!

            - Кто свинья - я свинья?! - кричу я. - Сам жрёт мой стейк, и я же ещё и свинья! Ты знаешь, сколько я заплатил за этот стейк!

            - Подавись ты своим стейком! - кричит Додик. - Клара отдай ему деньги за его вонючий стейк, и мы немедленно уходим!

            Клара делает вид, что роется в сумочке.

            - Всё! - кричит Додик. - Допиваем кофе и немедленно уходим!

            - А торт? - говорит Клара, всхлипывая.

            - Допиваем кофе, доедаем торт и немедленно уходим! - кричит Додик, не снижая уровня звука. Ноги нашей здесь больше не будет!

            - Ну и валите! - кричу я, стараясь перекричать Додика. - Нужна мне ваша нога!

            Через несколько минут мы с женой остаёмся одни, в тишине и беспорядке. Она начинает плакать. Она плачет весь вечер и весь следующий день с перерывами на завтрак и обед. К вечеру она говорит:

            - Ты должен им позвонить.

            Я вздыхаю и послушно иду к телефону. Я набираю знакомый номер и слышу знакомый голос.

            - Привет, Дод! - говорю я. - Ты всё ещё на меня сердишься?

            - Ну что ты, старик! - говорит Дод. - Ты извини, я сам немного того... погорячился. Кстати, в эту пятницу мы будем в Нью-Джерси. Вы будете дома а пятницу вечером?

            - Конечно, - говорю я. - В котором часу вы зайдёте?