Голуби
(из цикла "Фима плюс Аня=любовь")
- Боже ж ты мой! - сказала Аня, выглянув на балкон. - Какой ты свинятник тут развёл, что противно посмотреть. А это что такое? Тебя же выпускают на балкон покурить, а не гадить. - Анечка! - начал оправдываться Фима. - Это же не я. Это - голуби. Это птички такие. Символ мира, между прочим. Когда-то Ною они принесли оливковую ветвь. И Пикассо, кстати сказать, их рисовал. - Если этому Пикассо вместе с Ноем нравилось, когда на них гадят, то это их личное дело. А у меня чтобы этого не было. Я - мужнина жена, а не уборщица в общественной уборной. - Ну, я не знаю... - Фима! За много лет совместной жизни я поняла, что ты не знаешь ничего полезного, а только чтобы навредить. Я не буду тебе ничего говорить, только скажу: "Прекрати это безобразие немедленно". Иначе ты встанешь на балконе огородным чучелом, не сходя с места. - Анечка! - обрадовался Фима. - А ведь чучело - это идея. Я завтра же займусь. И Фима занялся изготовлением чучела. Это был непростой труд. На чучело ушла неделя работы по вечерам, две палки от щёток, подушка, Фимины почти новые джинсы, а также рубашка, куртка и бейсбольная кепка. - Очень похож, - похвалила Аня, посмотрев на результат трудов. - Причём чучело выглядит намного моложе и симпатичнее тебя. Но я сомневаюсь, что от него будет эффект. От тебя же проку никакого. А от копии чего ждать? Но Аня ошиблась. Эффект был. Утром на балконе собрались голуби со всей округи. Самым удачливым достались места на чучеле, а остальные ждали своей очереди, сидя на перилах балкона. - Фима! - закричала Аня, глянув на голубиную тусовку. - У меня уже лопается терпение, как натянутая струна. Теперь я верю маминым словам. А мама предупреждала, что на тебя будут слетаться шлюхи, как мухи сам знаешь на что. - Анечка! - возразил Фима. - Тут и самцы, наверное, есть. А не только самочки. - Тем хуже для тебя, - резюмировала Аня. И Фима отправился мыть балкон. - Есть гениальная идея, - сообщил Фима за ужином. - Надо намазать перила вазелином. Тогда птицам будет трудно сидеть. А зачем сидеть там, где трудно? - Дерзай, - разрешила Аня. И напрасно разрешила. Потому что первой жертвой вазелина стала Анино платье, которое она измазала, когда перевесилась через перила, чтобы сообщить соседке Фире Цаплиной, что она - клиническая дура. Фима терпеливо выслушал Анины слова о мужьях, подвергающих безобидных жён смертельному риску, и решил затянуть балкон сетью. - Не буду ничего говорить Ане, - решил он. - Пусть ей будет сюрприз. Я сделаю это всё ночью. А она выйдет на балкон и ахнет. Сюрприз удался. Фима принимал душ. И только намылил голову, как услышал страшный вопль. На балконе билась Аня, замотанная в рыболовную сеть. И, пока голый Фима орудовал ножницами, освобождая жертву, она материлась, как армейский прапорщик. Оказалось, что Аня, выйдя на балкон, увидела сеть и решила, что это - происки соседей сверху. Оставалось только дёрнуть за эту соседскую вредность как следует. - Этих птичек нужно убивать, - заключила Аня. - Впрочем, как и бесполезных мужей. Их всех нужно казнить страшной смертью. - Анечка! Это же невозможно. Они же живые. - Они живые, а я, по-твоему, дохлая? - Может быть их из рогатки пугнуть? - предложил Фима. - Я изготовлю. - Фима! Если тебе дать в руки рогатку, ты сразу же попадёшь себе в глаз. А зачем мне одноглазый муж? У нас стройка неподалёку. Я там наберу тебе камней. Вот будешь сидеть и подстерегать этих гадов. Они налетят, а ты их - по мордам! - Так они же по вечерам не прилетают, - возразил Фима. - А днём я на работе. - А выходной тебе на что даден? Он тебе даётся для пользы семьи, а не для хаханек. Сядешь в выходной с утра и будешь стеречь. Фима в первый же выходной раскрыл балконную дверь и устроился в кресле неподалёку от двери. Голуби время от времени прилетали на балкон. Фима бросал в них камнями, но ни в одного не попал. - И это мужчина? - съехидничала Аня. - Вы только посмотрите на него? Сел в кресло, как барин, пьёт пиво и пошвыривает камушками для отмазки. Эх! Не так надо, Фима! Я тебе показываю, а ты запоминай. Вот так бьют птицу влёт! И Аня, выбрав камень поувесистее, швырнула его в пролетающего голубя. Хрустнуло и осело на пол голубыми брызгами стекло балконной двери. - Да, - сказала Аня. - Надо было мне немного правее взять. И это всё потому, что рядом не было мужчины, способного скорректировать огонь. Фима вздохнул и пошёл за метлой и совком, чтобы собрать осколки. На следующий день пришли мастера и установили новую дверь. Получилось даже лучше старой. - Анечка, - спросил Фима, опробовав новую дверь. - А что с голубями будем делать? - Фима! Ты тупеешь у меня на глазах. Сам же говорил, что их Ной назначил символом мира. И мы с тобой вполне можем внести личный вклад в дело борьбы за мир во всём мире. Пусть гадят.
|