Легенды и мифы - необязательно продукт событий далекого прошлого, свидетелей которых давным-давно не осталось. Иногда даже о сравнительно недавних событиях создаются легенды и мифы, не имеющие ничего общего с действительностью. Один такой пример: союзнические - и даже дружеские, почти что родственные - отношения между Соединенными Штатами и Израилем будто бы со дня основания еврейского государства.

Об этом немало говорят и пишут сегодня, в разгар очередного кризиса на Ближнем Востоке. Но это не имеет ничего общего с реальной историй. 

Отношения между Соединенными Штатами и рожденным в 1948 году Израилем можно разделить на два этапа: первый - до Шестидневной войны 1967 года; второй - после Шестидневной войны. 

На первом этапе не было ни американо-израильского союза, а тем более дружбы, и, случалось, США относились весьма негативно к Израилю и осуждали его политику не только в закрытых для постороннего уха и глаза дипломатических кабинетах, но и на весь мир - с трибуны Организации объединенных наций (ООН). 

Сегодняшняя заметка - о первом периоде американо-израильских отношений.

12 мая 1948 года президент Трумэн созвал совещание для обсуждения вопроса о признании Государства Израиль. Впрочем, в этот день ни он и никто другой из пришедших в Овальный кабинет понятия не имели, как будет названо еврейское государство. Высказывались предположения, что его назовут Иудея. Но это были предположения. Между тем, уже через два дня, 14 мая, ровно в полночь (в 6 часов вечера по времени Восточного побережья США) истекал срок Британского мандата в Палестине, а через одну минуту после этого Еврейское агентство объявляло о создании нового государства.

Следует ли Соединенным Штатам признать это государство? - так стоял вопрос на совещании, созванном президентом.

Трумэн лично для себя уже знал ответ: да, следует признать! Однако практически все внешнеполитические советники и помощники президента были против этого.

Государственный секретарь Джордж Маршалл, генерал армии в отставке, которого Трумэн называл "величайшим из живущих американцев", был против признания независимости еврейского государства. Против были помощник госсекретаря Роберт Ловетт, его предшественник и будущий госсекретарь Дин Ачесон, человек ?3 в Госдепартаменте Чарльз Болен, глава отдела этого ведомства Джордж Кеннан, министр обороны Джеймс Форрестол, директор офиса по делам ООН Дин Раск...

Трумэн, разумеется, знал об оппозиции. И как ему было не знать, когда двумя месяцами ранее, 19 марта, американская делегация в ООН поддержала - вопреки решению президента! - резолюцию о мандате ООН над Палестиной. Трумэн выступал за разделение Палестины на две территории - еврейскую и арабскую, и заверил в этом Хаима Вейцмана (который станет президентом Израиля). Однако делегация США в ООН подчинилась распоряжению Госдепартамента. И с тех пор между Белым домом и внешнеполитическим ведомством не затихала война.

Позиция Трумэна в поддержку еврейского государства объяснялась рядом причин. Во-первых, он исходил из того, что Декларация Бельфура, объявленная в 1917 году министром иностранных дел Великобритании Артуром Бельфуром, предусматривает создание в Палестине еврейского государства. США поддержали Декларацию и, считал Трумэн, должны следовать ей. Во-вторых, будучи религиозным человеком и читая и перечитывая Библию, он давно пришел к выводу, что у евреев есть исторические права на Палестину. В-третьих, наконец, президент полагал, что если США откажут в признании еврейскому государству, то "вакуум" заполнит другая сторона - Советский Союз. 

За несколько дней до совещания Трумэн попросил своего помощника Кларка Клиффорда подготовить аргументированную записку в поддержку признания независимости еврейского государства. В своих мемуарах "Помощник президента" в 1991 году Клиффорд (бывший, замечу в скобках, помощником всех президентов-демократов от Трумэна до Картера) вспоминает и о совещании 12 мая 1948 года в Овальном кабинете, и о событиях, как предшествовавших совещанию, так и последовавших за ним.

"Вы, парни в Белом доме, просто-напросто не сталкиваетесь с реалиями Ближнего Востока, - говорил Клиффорду министр обороны Форрестол, пригласивший советника президента на кофе в свой дом. - Там с одной стороны - 30 миллионов арабов, с другой - около 600 тысяч евреев. Совершенно ясно, что арабы опрокинут евреев. Зачем закрывать на это глаза? Обратите внимание на числа!"

"Джим, - отвечал Форрестолу Клиффорд, - президент знает числа не хуже вас, и он считает, что дело не в числах. Он всегда поддерживал право евреев иметь свое собственное государство. Он считает это моральным и этическим вопросом... И я уверею вас, он продолжит оказывать поддержку созданию еврейского государства".

"Что ж, если сделает это, будет абсолютно неправ!" - заявил министр обороны.

Позиция Форрестола была типичной для людей, занимавшихся вопросами внешней политики - особенно, подчеркивает Клиффорд, "проарабских профессионалов в Государственном департаменте, которые, находясь под впечатлением грандиозных запасов нефти на Ближнем Востоке, поддерживали сторону наиболее вероятного, по их мнению, победителя в борьбе арабов и евреев". Эти люди были против создания в Палестине двух государств - еврейского и арабского, против чего не возражали евреи, и считали возможным сменить Британский мандат на мандат ООН.

12 мая Трумэн приготовился еще раз выслушать мнение противников еврейского государства. В 4 часа дня места в Овальном кабинете заняли госсекретарь Маршалл, его заместитель Ловетт, а также два их помощника. Они расположились слева от президента. Кресла справа заняли Клиффорд и еще два служащих администрации. "Ровно 50 часов оставалось, - пишет Клиффорд, - до окончания Британского мандата и провозглашения независимости нового государства, у которого еще не было имени". 

Первым слово взял Ловетт. Он критиковал "самоуверенность" Еврейского агентства, не сомневавшегося в том, что еврейскому государству совсем необязательно заключать мир с арабами Палестины. Маршалл перебил Ловетта - чтобы выразить протест по поводу "поведения Еврейского агентства". 8 мая он встречался с представителем агентства Моше Чертоком и сказал ему об "опасности основывать долгосрочную политику на временном военном успехе". Я предупредил его, говорил Маршалл, что евреям не стоит - в случае возникшей опасности - рассчитывать на помощь Соединенных Штатов.

Затем наступила очередь Клиффорда. Он обратил внимание на то, что между евреями и арабами уже начались столкновения, и, следовательно, совершенно нереалистично надеяться, что в Палестине под мандатом ООН наступят мир и согласие. Разделение Палестины на еврейский и арабский секторы уже стало фактом. Клиффорд напомнил об обещании, данном евреям 30 лет назад в Декларации Бельфура. Он указал также на рост антисемитизма в Советском Союзе и попавших под советское влияние стран Восточной Европы. Не исключено бегство евреев оттуда, и должна быть страна, куда им бежать.

"Я полностью сознаю и соглашаюсь, что затронуты важнейшие национальные интересы. Крайне важно защитить на многие годы интересы нашей страны в таком нестабильном регионе, каким является Ближний Восток, где нет сейчас и никогда не было какой-либо традиции демократического правления. И мы заинтересованы в создании там страны с демократической системой - страны, на которую мы можем полагаться. Новое еврейское государство станет таким. Нам следует укрепить его в зачаточном состоянии, гарантировав признание", - так закончил Клиффорд. 

Едва он закрыл рот, как Маршалл взорвался: "Господин президент! Я полагал, что совещание созвали для обсуждения важной и запутанной проблемы во внешней политике. Я не знаю, что здесь делает Клиффорд. Он - советник по домашним проблемам. Мы же говорим об иностранной". 

"Он здесь, генерал, потому что я попросил его об этом", - отвечал Трумэн.

"Господин президент, - снова вступил Ловетт. - Признать еврейское государство все равно что покупать кота в мешке. Откуда мы знаем, каким окажется это государство? Мы располагаем данными английской и американской разведок, что Советы отправляют евреев и коммунистических агентов в Палестину..."

Затем снова заговорил Маршалл, и то, что сказал он, пишет Клиффорд, "я никогда не слышал от кого-либо, кто разговаривал с президентом": "Если вы последуете совету Клиффорда и если я буду должен голосовать на выборах, я буду голосовать против вас!"

Овальный кабинет погрузился в тишину. Все присутствовавшие поняли, что пора завершать совещание...

"Я никогда не видел генерала столь разъяренным, - сказал Трумэн Клиффорду, когда они остались вдвоем. - Подождите чуть-чуть - пока туман слегка рассеется. И снова принимайтесь за дело. Только осторожно. И учтите, мне нельзя потерять генерала Маршалла".

Вечером того же дня Клиффорд встретился с Ловеттом и убедил его не вставлять палки в колеса политике президента. Ловетт, в свою очередь, должен был постараться смягчить позицию государственного секретаря Маршалла.

13 мая Трумэна спросили на пресс-конференции, что он сделает, когда евреи объявят на следующий день о создании независимого государства. "Я пересеку мост не раньше, чем дойду до него".

14 мая в 4 часа дня, за два часа до истечения срока Британского мандата, Ловетт позвонил Клиффорду: "Я говорил с генералом. Он не может поддержать позицию президента, но согласился не выступать против".

В 5 часов 45 минут Дин Раск получил распоряжение из Белого дома связаться с послом США в ООН Уорреном Остином и поставить его в известность: сразу же после 6 часов будет объявлено о признании Соединенными Штатами независимости еврейского государства.

В 6 часов 11 минут пресс-секретарь президента Чарли Росс зачитал аккредитованным в Белом доме журналистам заявление Трумэна: "Правительство было информировано, что в Палестине создано еврейское государство... Соединенные Штаты признают временное правительство законной властью нового Государства Израиль!"

Решение Трумэна не поколебало позиции внешнеполитического истеблишмента. И Маршалл, и Форрестол, и Ачесон, и Раск продолжали считать, что он совершил ошибку, признав независимость Израиля. Раск, стоит напомнить, возглавлял Госдепартамент в администрациях Кеннеди (1961-63) и Джонсона (1963-69), и большую часть этого времени американо-израильские отношения были "деловыми", "откровенными". Перелом наступил в июне 1967 года, когда весь мир стал свидетелем грандиозной победы небольшого демократического государства над бандой авторитарных арабских режимов. Соединенные Штаты, лидер демократического Запада, не могли не занять сторону страны, ставшей жертвой агрессии. Отношение официального Вашингтона к еврейскому государству изменилось. Но за почти 11 лет до Шестидневной войны был...

26 июля 1956 года президент Египта Гамаль Абдель Насер объявил о национализации Суэцкого канала. На следующий день премьер-министр Великобритании Энтони Иден направил президенту Эйзенхауэру телеграмму, в которой утверждал, что Запад не может позволить Насеру захватить Суэц и остаться ненаказанным. Следует действовать, считал он, немедленно и сообща. Запад должен был готов, писал Иден, использовать силу как крайнюю меру - "чтобы образумить Насера". Англию поддержала Франция.

Эйзенхауэр так не считал. Право каждого суверенного государства национализировать иностранную собственность, заплатив соответствующую компенсацию. Да и срок договора о канале истекал через 12 лет... Президент США призвал Англию и Францию не спешить. К тому же у Эйзенхауэра была масса забот, связанных с предвыборной кампанией, и война совершенно не входила в его планы.

В конце сентября президенту сообщили, что аэросъемка, проведенная с самолета-разведчика, определила, что Израиль проводит мобилизацию и имеет на вооружении около шестидесяти французских реактивных самолетов "Мистэр". Эйзенхауэр, по свидетельству его персонального биографа историка Стивена Эмброуза, пришел в ярость. Трехстороннее американо-британско-французское соглашение 1950 года предусматривало поддержание статус-кво на Ближнем Востоке в отношении вооружений и границ. Но когда Франция попросила разрешение у США продать Израилю самолет "Мистэр", то получила разрешение только на 6 машин, но не на 60. Теперь, как оказалось, Франция обманула Америку. Что же касается Эйзенхауэра, то он отказывался продавать оружие и Израилю, и арабам. 

Эйзенхауэр сказал госсекретарю Джону Фостеру Даллесу об "очевидном агрессивном отношении (премьер-министра Израиля) Бен Гуриона", убежденному, что президент США занят предвыборной кампанией и ему не до международных дел. "Доведите до сведения Израиля, - наставлял Эйзенхауэр Даллеса, - что он должен прекратить возню на границе с Иорданией". Президент говорил именно об Иордании, а не о Египте.

25 октября Египет, Сирия и Иордания заключили военный союз, представляющий, как доложил Даллес Эйзенхауэру, "прямую и непосредственную угрозу Израилю". Однако когда через три дня Израиль, в ответ на угрозу, объявил всеобщую мобилизацию резервистов, президент США направил израильскому премьер-министру послание "не делать ничего такого, что может создать угрозу миру". Однако "угроза миру" уже существовала, и египетско-сирийско-иорданский пакт лишь подтвердил это. 

Израиль и арабы находились в состоянии войны с первого дня существования еврейского государства, и атмосферу накалял Египет. Израильским судам был практически закрыт доступ в Красное море, что само по себе было актом войны, им не разрешали проходить через Суэцкий канал. Претензии Эйзенхауэра к Израилю были необоснованными. Обстановка же на Ближнем Востоке продолжала накаляться.

Британия, Франция и Израиль заключили соглашение, согласно которому израильская армия должна была перейти египетскую границу. 29 октября израильтяне начали продвигаться на запад по Синайскому полуострову. На следующий день Англия и Франция предъявили Египту ультиматум с требованием отказаться от национализации канала. 31 октября англичане бомбили Каир, Порт-Саид и другие города. 2 ноября израильские войска были в 15 километрах от Суэцкого канала и вошли в полосу Газы, оккупированную египтянами с 1948 года.

Днем ранее госсекретарь Даллес выступил в Генеральной ассамблее ООН с предложением о прекращении огня, в котором осуждалась политика Англии, Франции и Израиля. Резолюцию одобрили 64 страны, против голосовали только 5 (к Англии, Франции и Израилю присоединились Австралия и Новая Зеландия). 

Соединенные Штаты критиковали Израиль громче всех. Госсекретарь Даллес пригрозил Израилю экономическими санкциями. Израильское правительство срочно командировало министра иностранных дел Голду Меир в Нью-Йорк объяснить Генеральной Ассамблее, чем было вызвано решение перейти египетскую границу.

6 ноября Эйзенхауэр победил на выборах и остался в Белом доме еще на четыре года. В этот же день военные действия в Египте прекратились.

Суэцкий кризис не способствовал потеплению в отношениях США и Израиля. Они по-прежнему оставались формальными - далекими от союзнических и тем более дружеских. 

Эйзенхауэрский госдепартамент мало чем отличался от трумэновского: поменялось высокое начальство, средний чиновничий аппарат оставался прежним. Ну а после победы Джона Кеннеди на выборах 1960 года госсекретарем стал Раск, не питавший, как нам уже известно, особых чувств к еврейскому государству. 

Фундаментальный перелом в американо-израильских отношениях произошел в 1967 году. Победа Израиля в Шестидневной войне повернула абсолютное большинство американцев лицом к еврейскому государству, что отразилось и на внешней политике США. Американо-израильские отношения становятся не просто союзническими, но дружескими. Американцы приветствовали разгром Израилем армий трех арабских государств, поддержанных Советским Союзом. Правда, победа была омрачена инцидентом с американским военным судном "Либерти", который был атакован с воздуха израильским истребителем и на воде израильским торпедным катером. Однако этот эпизод не повлиял на дружеские отношения двух стран. 

Орлов, Алексей
№231 Nov 2023