|
Памяти Симы Штайнер, погибшей в октябре 1942 г. в единоборстве с офицером СС у расстрельного рва
Расстрел Голые люди - расстрел на Подоле... Дети с глазами, как синее море, Карие очи красавиц еврейских, Старые люди со скорбью библейской... Криками смерти и голосом пули Воздух наполнен, как зноем в июле. Только морозно, и страшно, и жутко... Мамы, едва не лишившись рассудка, Прячут детишек за спинами старших. Взвод полицаев, безжалостных, страшных, Смертью багровой, как спелый бурак, Переполняет бездонный овраг. Обувь, одежда, тела под ногами Зверски истоптаны их сапогами. Жизнь замирает у грязной земли С каждой охрипшей командою: "Пли!" Немец эсэсовским блещет мундиром, Видно, недавно он стал командиром, Здесь он хозяин, судья, властелин, Этот надменный холёный блондин. "Judischen Schweine" пред ним, а не люди, Девушки прячут стыдливые груди, Белые, словно испачканы мелом... В новом ряду под нещадным прицелом Видит он образ красавицы статной, И ухмыльнулся фашист плотоядно. Думает он: "Эти скорбные лица Мерзки и жалки, но эта девица Так хороша, молода и невинна... Даром, что младшая дочка раввина, Смерть ей отсрочу я временным пиром"... И подошёл к ней, упёршись мундиром: "Эта Wir werden nicht надо стрелять, Рейху послужишь, еврейская блядь". Злость на восставших губах закипела, Страшно зубами она заскрипела, В глотку фашисту, взметнувшись всем телом, Мёртвою хваткой вцепиться успела, Рвала зубами артерию, жилы, Плоть напрягая, пока были силы. Брызнула кровь, как вскипевшая брага, Их увлекая в безумье оврага... Свадьбы кровавой не видел слепец - Дочери юной несчастный отец, Старый раввин, он твердил, как присягу, Древней Кол-Нидре короткую сагу, Мерно качаясь, просил он у Бога... Только сгорела его синагога. Циклон "Б" Где мы, мама? Страшно... Где мы, мама? Холодно. Какой холодный дом... Сильно пахнет газом. Где мы, мама?.. Почему все голые кругом? Где моя любимая пижама? Почему стреляют и кричат? И собаки злые. Слышишь, мама, Я хочу домой, в свой детский сад! Стало тесно. Мало места, мама. Ты спроси, быть может, есть окно. Закрывают двери. Душно, мама! Мама, я боюсь, когда темно... Ма!..
АНАТОЛИЙ БЕРЛИН |
